Я- Легенда | Сделать закладку
лба и продолжала:
— А я видела; Это было ужасно. Впрочем, ты даже не убивал меня. Ты просто гнался за мной.
Он закрыл глаза. Что толку ее слушать, — подумал он. — Она обязана служить атому новому строю и будет покрывать его жестокость, раз уж присягнула ему.
— Да, возможно, ты видел наслаждение на их лицах, — сказала она.— И это не удивительно. Они еще молоды. И это их работа — убивать. Это их функция. Их призвание. Они признаны законом, они делают свое дело — и их уважают за это. Можно ли их осуждать? Они всего-навсего люди — да, да. И люди могут заблуждаться.
И людей можно приучить убивать и наслаждаться этим. Все это давным-давно известно, и ты это прекрасно понимаешь.
Он поднял взгляд. Ее улыбка была принужденной, неестественной. Она улыбалась так, как улыбается женщина, пытающаяся переступить в себе женщину в угоду своему новому посвящению.
— Роберт Нэвилль, — произнесла она. — Последний. Последний представитель старой расы. Он напрягся.
—Последний? — пробормотал он, вдруг ощущая захлестнувшую его волну тоскливого, беспредельного одиночества.
— Насколько нам известно, — небрежно сказала она.— Ты оказался единственным в своем роде. Поэтому в нашем новом обществе не будет проблем с такими, как ты.
Он взглядом показал на окно.
— Там.... — проговорил он, — толпа?.. Она кивнула.
— Они ждут.
— Моей смерти?
— Казни, — поправила она. Что-то сжалось у него внутри, когда он снова взглянул на нее.
— Наверное... тебе не стоит здесь задерживаться, — сказал он холодно. В его хриплом голосе не было страха, в нем сквозило пренебрежение.
Их взгляды встретились, и что-то будто надломилось в ней. Она побледнела.
— Я знала, — с тревогой сказала она. — Я знала; что ты не испугаешься.
Она импульсивно взяла его руку в свою.
— Когда мне сказали, что уже отдан приказ, я сначала хотела пойти предупредить тебя. Но потом поняла, что если ты все еще там, все еще не ушел, то тебя ничто уже не заставит уйти. Я могла бы устроить тебе побег, когда тебя схватят, но потом узнала, что в тебя стреляли, и поняла, что побег теперь невозможен.
Она чуть-чуть улыбнулась.
— Но я рада, что ты не боишься, — сказала она. — Ты храбрый. Очень храбрый, — он услышал в ее голосе нежность, — Роберт.
Они оба помолчали, и он ощутил ее рукопожатие.
— Как тебе удалось... пройти сюда? — спросил он.
— У меня довольно высокое звание, — ответила она.— Новое общество делится на касты, и я принадлежу к высшей.
Он пошевелил рукой, словно возвращая ей прикосновение.
— Только нельзя... Нельзя... — Он закашлялся кровью, — Нельзя, чтобы... Чтобы оставалась только жестокость. Бездушие... Голый расчет... Этого нельзя допускать.
— Но разве я могу, — начала она, но остановилась, встретив его взгляд. — Я попытаюсь, — сказала она и слабо улыбнулась.
Он снова терял нить разговора. Боль копошилась в его внутренностях, словно там резвился какой-то хищный зверек.
Руфь склонилась над ним.
— Роберт, — сказала она. — Пожалуйста, послушай меня. Тебя будут казнить. Несмотря на то, что ты тяжело
— А я видела; Это было ужасно. Впрочем, ты даже не убивал меня. Ты просто гнался за мной.
Он закрыл глаза. Что толку ее слушать, — подумал он. — Она обязана служить атому новому строю и будет покрывать его жестокость, раз уж присягнула ему.
— Да, возможно, ты видел наслаждение на их лицах, — сказала она.— И это не удивительно. Они еще молоды. И это их работа — убивать. Это их функция. Их призвание. Они признаны законом, они делают свое дело — и их уважают за это. Можно ли их осуждать? Они всего-навсего люди — да, да. И люди могут заблуждаться.
И людей можно приучить убивать и наслаждаться этим. Все это давным-давно известно, и ты это прекрасно понимаешь.
Он поднял взгляд. Ее улыбка была принужденной, неестественной. Она улыбалась так, как улыбается женщина, пытающаяся переступить в себе женщину в угоду своему новому посвящению.
— Роберт Нэвилль, — произнесла она. — Последний. Последний представитель старой расы. Он напрягся.
—Последний? — пробормотал он, вдруг ощущая захлестнувшую его волну тоскливого, беспредельного одиночества.
— Насколько нам известно, — небрежно сказала она.— Ты оказался единственным в своем роде. Поэтому в нашем новом обществе не будет проблем с такими, как ты.
Он взглядом показал на окно.
— Там.... — проговорил он, — толпа?.. Она кивнула.
— Они ждут.
— Моей смерти?
— Казни, — поправила она. Что-то сжалось у него внутри, когда он снова взглянул на нее.
— Наверное... тебе не стоит здесь задерживаться, — сказал он холодно. В его хриплом голосе не было страха, в нем сквозило пренебрежение.
Их взгляды встретились, и что-то будто надломилось в ней. Она побледнела.
— Я знала, — с тревогой сказала она. — Я знала; что ты не испугаешься.
Она импульсивно взяла его руку в свою.
— Когда мне сказали, что уже отдан приказ, я сначала хотела пойти предупредить тебя. Но потом поняла, что если ты все еще там, все еще не ушел, то тебя ничто уже не заставит уйти. Я могла бы устроить тебе побег, когда тебя схватят, но потом узнала, что в тебя стреляли, и поняла, что побег теперь невозможен.
Она чуть-чуть улыбнулась.
— Но я рада, что ты не боишься, — сказала она. — Ты храбрый. Очень храбрый, — он услышал в ее голосе нежность, — Роберт.
Они оба помолчали, и он ощутил ее рукопожатие.
— Как тебе удалось... пройти сюда? — спросил он.
— У меня довольно высокое звание, — ответила она.— Новое общество делится на касты, и я принадлежу к высшей.
Он пошевелил рукой, словно возвращая ей прикосновение.
— Только нельзя... Нельзя... — Он закашлялся кровью, — Нельзя, чтобы... Чтобы оставалась только жестокость. Бездушие... Голый расчет... Этого нельзя допускать.
— Но разве я могу, — начала она, но остановилась, встретив его взгляд. — Я попытаюсь, — сказала она и слабо улыбнулась.
Он снова терял нить разговора. Боль копошилась в его внутренностях, словно там резвился какой-то хищный зверек.
Руфь склонилась над ним.
— Роберт, — сказала она. — Пожалуйста, послушай меня. Тебя будут казнить. Несмотря на то, что ты тяжело
»Матесон Ричард
»Мистика,Ужасы
В библиотеку
