Сеть Знакомств и общения Rose-Vetrov

Чиста пацанская сказка - 2
Беркем Аль Атоми




Беркем Аль Атоми
Чиста пацанская сказка, или За беды и победы брата Марата с восьмого
Микрорайона, без порожняков и ваты, чиста как оно все было




Книга вторая
«В завязке»

Кому в лом шнифты корежить, либо масть не позволяет с книжкой кочумать,
объявляю че там дальше; а кто сам зачитает, то пусть это пропустит и читает сам
— так интереснее. Сразу осажу декабристов: букаф реально много. Короче. Когда
Маратка реально попал под молотки беспредельных косорылых, ему пришлось
выламываться с ихней Косорыловки, чтоб не отвечать за чужую движуху. Ну, вы
помните. Эта книжка начинается на том месте, где он доехал до спокойных мест,
поставил себя как надо и реально завязал со спортсменством. Че завязал — по
дороге он рубанул лавандоса, и его резко потянуло на культуру. Потянуло — так че
тормозить, он бродяга вольный, взял да и чухнул на культурную сторонку. На чужой
стороне наклонил под себя небольшой такой микрорайончик, и стал ходить под
тамошним папой. Подженился даже, там как бы не в падлу. Да вот судьбина ему
гавна подкинула: по дороге, у нас еще, хепса он одного исполнил, люди там
нормально подошли, обратились, он и сработал; а в оконцове оказалось, что хепс
этот был ни разу не простой, и вроде как корешкам усопшего приспичило
обязательно достать и стрелка. Казалось бы, че за детство в жопе, при каких тут
делах стрелок, да? Че на исполнителя-то бычить, ему пробашляли, он и сделал; ну
не он сделал бы, так другой… Не, ни фига, неймется этим баранам трелевочным! Ну
и че, опять дорога дальняя…



Глава первая, типа слегка педагогическая. И в которой главного героя едва на
ремни не порезали, но он, ясный перец, отмазался

— Тушка эльфа, если ее вовремя не освежевать, начинает портиться через… Ну,
примерно, как мне выкурить две трубки. Понятно, да? А кто может встать и
рассказать, как уберечь мясо от порчи, если свежевать некогда?
— Съесть! И не париться!
— Замолчи, Бочка. — Старый учитель Белая Башка сделал вид, что «вот сейчас
бич достану!»; но, резко нагнувшись, сразу распрямиться не смог. Сдерживая
завертевшееся на языке черное словцо, осторожно выпрямил шкафообразное туловище,
опираясь на жалобно скрипнувшую парту. — Так, кто может ответить?
— Накосячим — ответим! — весело орали ученики. — А пока не спросил никто! Ты
спросить не можешь — мы еще маленькие!
Старик приподнялся, отодвигая скамью. Страдальческая гримаса, не успевшая
разгладиться на его побагровевшем лице, принялась неторопливо трансформироваться
в оскал. Ученики притихли: Белая Башка, хоть и самый старый, но приложить может
на зависть многим Воинам. Все помнили, как в прошлом году, на Празднике
Пшенницы, к захмелевшему Башке прикопался отец Слонячьей Ноги, перепивший
ячменного пива. Башка вырубил папашку Ноги с одной плюхи, даже не выходя из-за
стола,