Сеть Знакомств и общения Rose-Vetrov

про это я писать не буду, уж извините.
После прохладной рощи началось заросшее пыреем и сурепкой заброшенное поле.
Когда был совхоз, тут сеяли подсолнечник, и некоторые выжившие в этом пекле
подсолнухи высились над средним уровнем бурьяна, повернув к солнцу свои толстые
рожицы. Малиновый блестящий платок Яшчерэ мелькал чуть ли не посреди поля, и я
добавил ходу, рассекая вязкий, словно мед, звенящий от насекомых и одуряюще
пахнущий воздух. Поле, особенно летнее и знойное, на меня всегда действует как
Пинк Флойд по обкурке, и я впал в некое подобие транса, механически переставляя
ноги и помня себя лишь малым краешком ума. Оба, насыпь. Столбик, 59 км. Тут же
по ушам ударила волна пронесшейся машины. Еще одна, еще. Бля, че-то я типа
задумался, не слышал ведь совсем. Поднялся на обочину, мельком обратив
внимание — какие же мертвые и пыльные кусты полыни вдоль дороги. А ведь растут,
не сдаются — и это тоже самый настоящий джихад.
Оказалось, что я отклонился метров на сто. Нет, меньше, шестьдесят, может, ну
семьдесят. Вон Яшчерэ стоит возле машины, мужик еще какой-то, весь в светлом,
типа культурный с виду. Че он остановился, у Яшчерэ дорогу, что ли, спрашивает?
Я злорадно усмехнулся: ну-ну, давай, бедный цивилизованный пацанчик, щас она
тебе шуточку свою какую-нибудь отколет… Я совсем забыл после этого
психоделического полевого рейда, куда и зачем я иду за Яшчерэ. Пытаясь застать
хоть конец сеанса их общения, совершенно, непредставимо разных людей, я
ускорился и почти побежал. Как-то так получилось, что мой взгляд был то ли
расфокусирован, то ли я больше смотрел под ноги, но Эдика я узнал, только
подойдя почти вплотную. А постарел Эдька-то. У него было растерянное выражение
лица: видимо, Яшчерэ подошла и молча рассматривала его, как это она обычно
делает с незнакомцами, с теми, я имею в виду, кто удостаивается ее внимания.
Ощущения при этом… необычные, но Эдик, смотрю, держится — видимо, стандарт
«цивилизованного» взаимодействия дал осечку, и Эдик завис, как заглючивший комп.
Я, признаться, слегка обалдел от неожиданности, но быстро сделал лицо и
протянул старому другу ладонь:
— Здорово, Эдька! Елы-палы, ты как здесь?
— Да… Вот, ехал, машина что-то забарахлила… Ой, здорoво! Сто лет… Слушай, а
ты-то как здесь оказался?
— А я у родственников гощу — соврал я. — Вот, с бабкой в Каинкуль решили
сходить.
— Да ты как сам, как жена? Нормально все у нее? — по докторски забеспокоился
воспитанный Эдька.
— Спасибо, ништяк все. Ты слышь, Эдь. Серьезно говорю, спасибо. Помог ты ей,
мне. Здорово помог. Ты извини меня, сколько собирались посидеть, водки попить, я
тебе так давно хотел это все сказать, да все как-то… Не скажешь по телефону.
Спас ты мне жену, и я тебя благодарю за это. Спасибо тебе.
— Да ладно тебе, — законфузился Эдька, — кончай. А водки — да, надо
как-нибудь