Сеть Знакомств и общения Rose-Vetrov

превратилось из надоедливого довеска к любой трапезе во вполне
осмысленное и приятное занятие. Вылив грязную воду под смородину, я занес и
расставил посуду, собираясь вернуться и просто покурить на крыльце; что мы
никуда не пойдем, было ясно, надо ж дождаться окончания дождя. Однако Тахави
вышел из комнаты в рыбацком плаще и подчеркнуто удивленно поглядел на меня —
типа, а ты че, еще не готов?
— Тахави абый, а может, на машине? Дождь вон какой собрался, — я ткнул
пальцем на вздувающиеся занавески; по крыше веранды ударили первые капли, а в
хлопающие створки донесло слабое урчание далекого еще грома.
Тот только помотал головой, протягивая какой-то квадратный сверток. _…Ну,
нет,_так_нет._Может,_два_шага_пройти,_ — думал я, облачаясь в слежанную ветхую
плащ-палатку.
Однако мы сначала отправились к магазину, где Тахави сказал мне купить
бутылку водки. Я удивился и взял пузырь «Чарки», хотел было еще взять
какой-никакой закуси, но старик подтолкнул меня к выходу, и мы пошлепали по
стремительно зарождающимся лужам в сторону центра. Уже за центром, после школы,
дождь разошелся вовсю, колеи заполнились до краев, по улочкам понесло пенные
ручьи, и мы скользили и прыгали по островкам травы. У богатого, но небрежно
содержащегося дома Тахави остановился, и, проигнорировав звонок, постучал по
гулкому столбу ворот, крашенному облупившейся серебрянкой. Звякнула цепь, по
лужам раздались шлепки чего-то очень большого, я аж сжался и ощутил в яйцах
неприятный холодок, однако лая не было — пес молча стоял у калитки. Скрипнула
разбухшая дверь, и кто-то изнутри с трудом выбил ее с двух увесистых пинков,
заставив дребезжать стекла веранды.
— Ильдар?
— Открывай, большой человек, а то я утону здесь.
— А, Тахави абый! Щас, щас… — заторопился обладатель голоса. — А я думал,
Ильдар, собака-то молчит. Щас, загоню.
Протиснувшись мимо зачем-то придерживавшего калитку хозяина, я осмотрелся во
дворе. Да, двор выдавал весьма состоятельного по местным меркам человека. В
глубине двора белела на козлах бесколесая «Mark II», сразу за воротами блестела
свежей краской серо-голубая «Vitara», максимум четырех-пятилетняя. Во двор
смотрело несколько «евроокон» с нарядными белыми рамами, под ногами лежала
приятно незыблемая после уличного грязевого слалома тротуарная плитка. Завидев
разводы грязи, оставленные моими калошами на мокрой блестящей плитке, я отошел к
водосточной трубе, изрыгающей поток чистой воды, и обмыл подошвы. Что они там
говорили между собой, я не слышал из-за грохота дождя по профнастилу над
крыльцом, застал только кивок Тахави, подтверждающий мимический вопрос хозяина —
он не успел стереть его с лица, когда я обернулся. Вопрос касался меня, и Тахави
ответил с интонацией Папанова из «Ну, погоди!»:
— Саалун, саалун…[Са'алун (_араб._) — разыскивающий сведения, пытающийся