Стеклянный страж | Сделать закладку
похож, вырос бы он вообще? – сказал Мошкин. Как всегда предположительно.
Меф засмеялся, но немного растерянно. Евгешу он часто не понимал. Все таки сам Буслаев задумывался, только когда ему давали по лбу. Мошкин же думал постоянно. Стихия Мефа была действие, зачастую без всякой предварительной мысли. Стихия Мошкина – мысль, порой не прицепленная к действию, ни в чем не уверенная и уклончивая. К сожалению, чтобы человек что то понял, он должен обжечься, и не раз. Понимание приходит только через боль и страдание. Понимание же, не подкрепленное болью, неустойчиво и мимолетно.
Вспомнив, что она давно ничего не ела, Улита усадила всех за стол. Сразу обнаружилось, что посуды на всех не хватает.
– Охохох! Надо пополнить армию тарелок, ибо… – тут ведьма важно подняла палец, – прежняя полегла на поле семейной брани!
Дафна с недоумением посмотрела на Эссиорха. Тот пожал плечами. Бранилась Улита в основном сама с собой. И семейно в том числе.
У Улиты сейчас была черная полоса. В последнее время она по сути жила на два дома, а тот, кто живет на два дома, не имеет ни одного. Ничего решительного с Улитой не происходило, а только метания. Как в танце: шаг вперед и два назад. С тех пор как Варвара удрала с Большой Дмитровки в переход, Улита перестала регулярно являться в резиденцию мрака. Да и что там делать, когда Арей ей никаких поручений не давал. Канцелярские стражи, обитавшие в тесном загончике за приемными оконцами, в помощи Улиты не нуждались и записи свои от нее прятали. Комиссионеры и суккубы же, видя неопределенное положение ведьмы, наглели и чуть ли не по плечику ее похлопывали.
Получалось ни то ни се. Сквернее скверного. Заглянет Улита на часок, посмотрит, что делает Арей, и обратно. Она называла это «отметиться» и «повилять хвостиком».
Поев, Меф встал и потянулся, пытаясь определить, существует ли хоть одна часть тела, которая у него не болит. Потом понял, что у него не болит язык, и утешился.
– Ну пошли! – сказал он Мошкину. – Чимоданов должен вот вот подгрести. Ты шест то взял?
Тот кивнул.
– Сегодня тебе ничего не светит! – сказал Меф.
– Будем посмотреть! – многозначительно пообещал Мошкин.
* * *
Мефодий и Дафна встречали рассвет на крыше дома, строящегося недалеко от МКАД. Над ними замер подсвеченный прожектором неподвижный кран. Ветер раскачивал свисавшее со стрелы пустое корыто.
Внизу, у вагончика сторожа, простуженно ябедничала на них средних размеров псина. Перелезая через забор, чтобы забраться на стройку, Меф неосторожно спрыгнул прямо на сторожевого пса. Псина – грустная, битая жизнью и строителями – лично предпринимать никаких действий не стала и отправилась «брехать по начальству». К счастью, «начальство» крепко спало в вагончике, выставив наружу резиновые, до голенищ облепленные грязью сапоги.
Наверх пришлось подниматься по лестнице. Лифт еще не был установлен.
– Ну и хорошо! – сказал Меф бодро. – Я где то читал: «Лифт – устройство для облегчения подъема малолетних детей, пенсионеров, немощных, ослабленных и больных
Меф засмеялся, но немного растерянно. Евгешу он часто не понимал. Все таки сам Буслаев задумывался, только когда ему давали по лбу. Мошкин же думал постоянно. Стихия Мефа была действие, зачастую без всякой предварительной мысли. Стихия Мошкина – мысль, порой не прицепленная к действию, ни в чем не уверенная и уклончивая. К сожалению, чтобы человек что то понял, он должен обжечься, и не раз. Понимание приходит только через боль и страдание. Понимание же, не подкрепленное болью, неустойчиво и мимолетно.
Вспомнив, что она давно ничего не ела, Улита усадила всех за стол. Сразу обнаружилось, что посуды на всех не хватает.
– Охохох! Надо пополнить армию тарелок, ибо… – тут ведьма важно подняла палец, – прежняя полегла на поле семейной брани!
Дафна с недоумением посмотрела на Эссиорха. Тот пожал плечами. Бранилась Улита в основном сама с собой. И семейно в том числе.
У Улиты сейчас была черная полоса. В последнее время она по сути жила на два дома, а тот, кто живет на два дома, не имеет ни одного. Ничего решительного с Улитой не происходило, а только метания. Как в танце: шаг вперед и два назад. С тех пор как Варвара удрала с Большой Дмитровки в переход, Улита перестала регулярно являться в резиденцию мрака. Да и что там делать, когда Арей ей никаких поручений не давал. Канцелярские стражи, обитавшие в тесном загончике за приемными оконцами, в помощи Улиты не нуждались и записи свои от нее прятали. Комиссионеры и суккубы же, видя неопределенное положение ведьмы, наглели и чуть ли не по плечику ее похлопывали.
Получалось ни то ни се. Сквернее скверного. Заглянет Улита на часок, посмотрит, что делает Арей, и обратно. Она называла это «отметиться» и «повилять хвостиком».
Поев, Меф встал и потянулся, пытаясь определить, существует ли хоть одна часть тела, которая у него не болит. Потом понял, что у него не болит язык, и утешился.
– Ну пошли! – сказал он Мошкину. – Чимоданов должен вот вот подгрести. Ты шест то взял?
Тот кивнул.
– Сегодня тебе ничего не светит! – сказал Меф.
– Будем посмотреть! – многозначительно пообещал Мошкин.
* * *
Мефодий и Дафна встречали рассвет на крыше дома, строящегося недалеко от МКАД. Над ними замер подсвеченный прожектором неподвижный кран. Ветер раскачивал свисавшее со стрелы пустое корыто.
Внизу, у вагончика сторожа, простуженно ябедничала на них средних размеров псина. Перелезая через забор, чтобы забраться на стройку, Меф неосторожно спрыгнул прямо на сторожевого пса. Псина – грустная, битая жизнью и строителями – лично предпринимать никаких действий не стала и отправилась «брехать по начальству». К счастью, «начальство» крепко спало в вагончике, выставив наружу резиновые, до голенищ облепленные грязью сапоги.
Наверх пришлось подниматься по лестнице. Лифт еще не был установлен.
– Ну и хорошо! – сказал Меф бодро. – Я где то читал: «Лифт – устройство для облегчения подъема малолетних детей, пенсионеров, немощных, ослабленных и больных
»Емец Дмитрий
»Фэнтези
В библиотеку
