Мефодий Буслаев – 3 Третий всадник мрака | Сделать закладку
Ты уж определись: мальчик ты или девочка! — сказала Даф.
Суккуб укоризненно царапнул воздух наманикюренным мизинцем. Жест вышел таким витиеватым, туманным и красивым, что Даф невольно захотелось повторить его.
— Все в воле госпожи! Лично для меня это не вопрос! — манерно сказал Хныкус Визглярий Истерикус Третий. — Если госпоже требуется, извиняюсь, песик, я готов стать песиком! Прикажете приступить? Ав ав!
Суккуб опустился на четвереньки и сделал ногой залихватское, полное вызова движение, к котому прибегает песик, когда, завершив свои таинственные дела, отбрасывает лапой назад землю. Лицо его начало подозрительно вытягиваться. Брови сомкнулись и поползли вверх уже рыжей шерстью. Еще мгновение — и перед Даф на задних лапах обретался завершивший превращение рыжий сеттер.
В воздухе мелькнуло что то когтистое, хищное, сердитое.
— Мне не нужен песик! У меня уже есть котик! — мрачно сказала Даф, чудом успевая вцепиться в ошейник Депресняка. Ничтоже сумняшеся, тот уже собирался сделать пса кривым на один глаз. Размышлениями у парадного подъезда на тему, как быть, кто виноват и откуда вообще взялась собака, адский котик себя не загружал. Философия — удел философов, а мы котики действия. Мяу!
— Мы так не договаривались, нюня моя! Нечего на меня котов науськивать! Я существо несчастное, затравленное! Чем меня только не травили! И борзыми, и мастиффами! А уж про ранимость не заикаюсь. Чем меня не ранили: и копьями, и мечами, и, извиняюсь, из нагана! Нет, ну как сказал, как сказал! Хю хю! — воодушевился суккуб, торопливо избавляясь от собачьего обличия. Шерсть слезала с него клочьями и спешила растаять в воздухе.
Депресняк, вновь успевший угнездиться на плече у Даф, разглядывал суккуба с большим подозрением. «Уж теперь то я знаю, что ты за фрукт на самом деле! Ты переодетая собака!» — говорил весь его вид.
— Послушай, Хнык, мы с тобой уже виделись или нет? — спросила Даф.
— Разве что во сне, нюня моя! — вкладывая в это какой то свой смысл, сладко произнес суккуб.
— А в резиденции мрака, на Дмитровке?
Сложив губы трубочкой, суккуб деликатно плюнул на мизинчики и полным кокетства жестом протер глазки.
— Какая осведомленность, нюня моя! Бедные мы, бедные! Никаких секретов от света! Нет, я там не бываю, противная!
— Разве тебе не нужно продлевать регистрацию? Ведь духа с непродленной регистрацией затягивает Тартар! — удивилась Даф.
Закончив протирать глазки, суккуб погрузил мизинчики в раковины ушей и принялся ковыряться там с таким рвением, будто разрабатывал не скромные серные залежи, а соломоновы копи.
— Ох, затягивает! Прям так берет и затягивает! — качая головой, подтвердил суккуб. — Только я, противнюшечка, по другому ведомству. У нас ведомств то много, особливо по секретным поручениям… Так что, нюнечка, не затянут меня, не боись!
Зоркой Даф почудилось, что на лице суккуба мимолетно мелькнула тревога. «Ага! Вот ты и забеспокоился! Сболтнул что то лишнее?» — подумала она.
Почистив ушки и потоптавшись на месте, неугомонный суккуб придумал
Суккуб укоризненно царапнул воздух наманикюренным мизинцем. Жест вышел таким витиеватым, туманным и красивым, что Даф невольно захотелось повторить его.
— Все в воле госпожи! Лично для меня это не вопрос! — манерно сказал Хныкус Визглярий Истерикус Третий. — Если госпоже требуется, извиняюсь, песик, я готов стать песиком! Прикажете приступить? Ав ав!
Суккуб опустился на четвереньки и сделал ногой залихватское, полное вызова движение, к котому прибегает песик, когда, завершив свои таинственные дела, отбрасывает лапой назад землю. Лицо его начало подозрительно вытягиваться. Брови сомкнулись и поползли вверх уже рыжей шерстью. Еще мгновение — и перед Даф на задних лапах обретался завершивший превращение рыжий сеттер.
В воздухе мелькнуло что то когтистое, хищное, сердитое.
— Мне не нужен песик! У меня уже есть котик! — мрачно сказала Даф, чудом успевая вцепиться в ошейник Депресняка. Ничтоже сумняшеся, тот уже собирался сделать пса кривым на один глаз. Размышлениями у парадного подъезда на тему, как быть, кто виноват и откуда вообще взялась собака, адский котик себя не загружал. Философия — удел философов, а мы котики действия. Мяу!
— Мы так не договаривались, нюня моя! Нечего на меня котов науськивать! Я существо несчастное, затравленное! Чем меня только не травили! И борзыми, и мастиффами! А уж про ранимость не заикаюсь. Чем меня не ранили: и копьями, и мечами, и, извиняюсь, из нагана! Нет, ну как сказал, как сказал! Хю хю! — воодушевился суккуб, торопливо избавляясь от собачьего обличия. Шерсть слезала с него клочьями и спешила растаять в воздухе.
Депресняк, вновь успевший угнездиться на плече у Даф, разглядывал суккуба с большим подозрением. «Уж теперь то я знаю, что ты за фрукт на самом деле! Ты переодетая собака!» — говорил весь его вид.
— Послушай, Хнык, мы с тобой уже виделись или нет? — спросила Даф.
— Разве что во сне, нюня моя! — вкладывая в это какой то свой смысл, сладко произнес суккуб.
— А в резиденции мрака, на Дмитровке?
Сложив губы трубочкой, суккуб деликатно плюнул на мизинчики и полным кокетства жестом протер глазки.
— Какая осведомленность, нюня моя! Бедные мы, бедные! Никаких секретов от света! Нет, я там не бываю, противная!
— Разве тебе не нужно продлевать регистрацию? Ведь духа с непродленной регистрацией затягивает Тартар! — удивилась Даф.
Закончив протирать глазки, суккуб погрузил мизинчики в раковины ушей и принялся ковыряться там с таким рвением, будто разрабатывал не скромные серные залежи, а соломоновы копи.
— Ох, затягивает! Прям так берет и затягивает! — качая головой, подтвердил суккуб. — Только я, противнюшечка, по другому ведомству. У нас ведомств то много, особливо по секретным поручениям… Так что, нюнечка, не затянут меня, не боись!
Зоркой Даф почудилось, что на лице суккуба мимолетно мелькнула тревога. «Ага! Вот ты и забеспокоился! Сболтнул что то лишнее?» — подумала она.
Почистив ушки и потоптавшись на месте, неугомонный суккуб придумал
»Емец Дмитрий
»Фэнтези
В библиотеку
