Мефодий Буслаев – 5 Месть валькирий | Сделать закладку
и Буслаева.
— Мы увидимся нескоро, одиночка. Твоя дорога пролегает в стороне от нашей. Хорошо ли, плохо ли — так было всегда. Но впредь, очень прошу тебя, не церемонься с мраком, — сказала она и, ободряюще улыбнувшись Ирке, исчезла, чтобы присоединиться к своей сияющей рати.
Истоптанный газон опустел. Там, где лежали ведьмы, теперь серели лишь кучки серой земли, похожие на кротовые норы.
— Уф, мама дорогая! Наконец то свалили! Я думал, эта баскетбольная команда нас запинает! — выдохнул крайне довольный Антигон.
Меф случайно посмотрел на валькирию одиночку и встретился с ней глазами. Взгляд ее беспокоил Мефа. На дне ее глаз был жаркий, тревожный блеск.
— Да что с тобой такое, валькирия? То ты сражалась спустя рукава, а теперь это? Ничего не понимаю! Я даже не знаю, как тебя зовут! — сказал он с недоумением.
— И никогда не узнаешь! — сказала Ирка. Эссиорх, отрезвляя, коснулся ее волос.
— Нам пора! Не надо! — сказал он мягко.
Ирка с болью взглянула на Эссиорха.
— И что, никогда? В самом деле? — тихо спросила она.
Эссиорх ничего не ответил.
— Да, знаю... Валькирия должна любить всех одинаково, никого не выделяя, и не может быть счастлива в любви. Или того, кто полюбит ее, ждет гибель... Никто из прежних знакомых валькирии не узнает ее. Валькирия не должна открывать никому тайны. Иначе тайна защитит себя сама и услышавший ее умрет. Так? — продолжала Ирка с болью. Она цитировала наизусть, и слова падали, точно хрустальные шарики.
— Не буду обманывать! Есть вещи, которых не изменить никому... А теперь едем! Будет лучше, если ты сделаешь это сейчас, не затягивая!.. — наконец ответил Эссиорх.
Он завел мотоцикл, дал Ирке сесть сзади, и они умчались, оставив быстро растаявшее бензиновое облако. Последним, бубня что то про «сумасшечкин домик» и про «без стакана не разберешь», исчез Антигон с пунцовеющим носом.
Мефодий остался один на истоптанной земле у старого клена. Некоторое время он простоял в задумчивости, а затем вышел на асфальтовую дорогу и побежал по ней что было сил, точно убегая от самого себя. И если мрак еще не расступился, то свет определенно забрезжил. Хотя бы над парком, где, словно рассеченная золотым мечом, расступалась мгла.
— Мы увидимся нескоро, одиночка. Твоя дорога пролегает в стороне от нашей. Хорошо ли, плохо ли — так было всегда. Но впредь, очень прошу тебя, не церемонься с мраком, — сказала она и, ободряюще улыбнувшись Ирке, исчезла, чтобы присоединиться к своей сияющей рати.
Истоптанный газон опустел. Там, где лежали ведьмы, теперь серели лишь кучки серой земли, похожие на кротовые норы.
— Уф, мама дорогая! Наконец то свалили! Я думал, эта баскетбольная команда нас запинает! — выдохнул крайне довольный Антигон.
Меф случайно посмотрел на валькирию одиночку и встретился с ней глазами. Взгляд ее беспокоил Мефа. На дне ее глаз был жаркий, тревожный блеск.
— Да что с тобой такое, валькирия? То ты сражалась спустя рукава, а теперь это? Ничего не понимаю! Я даже не знаю, как тебя зовут! — сказал он с недоумением.
— И никогда не узнаешь! — сказала Ирка. Эссиорх, отрезвляя, коснулся ее волос.
— Нам пора! Не надо! — сказал он мягко.
Ирка с болью взглянула на Эссиорха.
— И что, никогда? В самом деле? — тихо спросила она.
Эссиорх ничего не ответил.
— Да, знаю... Валькирия должна любить всех одинаково, никого не выделяя, и не может быть счастлива в любви. Или того, кто полюбит ее, ждет гибель... Никто из прежних знакомых валькирии не узнает ее. Валькирия не должна открывать никому тайны. Иначе тайна защитит себя сама и услышавший ее умрет. Так? — продолжала Ирка с болью. Она цитировала наизусть, и слова падали, точно хрустальные шарики.
— Не буду обманывать! Есть вещи, которых не изменить никому... А теперь едем! Будет лучше, если ты сделаешь это сейчас, не затягивая!.. — наконец ответил Эссиорх.
Он завел мотоцикл, дал Ирке сесть сзади, и они умчались, оставив быстро растаявшее бензиновое облако. Последним, бубня что то про «сумасшечкин домик» и про «без стакана не разберешь», исчез Антигон с пунцовеющим носом.
Мефодий остался один на истоптанной земле у старого клена. Некоторое время он простоял в задумчивости, а затем вышел на асфальтовую дорогу и побежал по ней что было сил, точно убегая от самого себя. И если мрак еще не расступился, то свет определенно забрезжил. Хотя бы над парком, где, словно рассеченная золотым мечом, расступалась мгла.
»Емец Дмитрий
»Фэнтези
В библиотеку
