Дурные приметы | Сделать закладку
низкой ценой, загнившие кошачьи консервы, порнокассеты с сисястыми бабами на коробках, шоколадные яйца с какими-то тварями внутри, призванными соблазнять души юные и неокрепшие.
Второй этаж здания вокзала был вообще заколочен. Судя по внешнему виду, внутри наверняка стояли треснувшие от мороза батареи, протекала крыша, гудели сквозняки сквозь выбитые стекла окон. Сто лет назад мимо проходило два-три поезда в сутки, но вокзал был украшением всей округи, а сейчас, когда электрички с металлическим визгом проносились каждые пять минут, вокзал сделался ненужным.
Часы на здании показывали пять минут десятого. Немного опоздав, подошла электричка из Москвы. С шипением раскрылись двери, и из вагонов на перрон высыпали люди — все мужчины неотличимо походили на человека, сидевшего на мокрой скамейке, все женщины вполне соответствовали мужчинам.
Двери захлопнулись, и электричка, набирая скорость, с воем ушла в серую мглу, в сторону Можайска.
Человек на скамейке пошевелился.
Прошло еще пять минут, и из той же влажной мглы медленно и бесшумно выполз состав. Что-то объявил гнусавый диктор. Его голос напоминал чье-то беспорядочное топтание по мятой жести. И хотя ни слова понять было невозможно, на платформе возникло движение, люди стали подтягиваться к дверям вагонов. Поднялся и человек в серой куртке. Он взял свою сумку, поднес ее к задним дверям последнего вагона и поставил на асфальт. Сумка, похоже, была достаточно тяжелой, и держать ее в ожидании, пока откроются двери, ему не хотелось.
— Куда электричка? — спросил парень, забравшийся прямо с путей на платформу, тоже, кстати, в черных ботинках, серой куртке и вязаной шапочке.
— На Москву.
— Скоро пойдет?
— В десять пятнадцать, — человек с сумкой отвечал немногословно, но охотно, его не тяготил разговор, он даже несколько оживился, взглянул парню в лицо.
— Дай закурить, — сказал тот.
— Не курю.
— И не пьешь?
— Пью.
— Сто грамм осилишь?
— Осилю, — какое-то подобие улыбки тронуло лицо человека, чуть раздвинулись губы, потеплели глаза.
— Сейчас зайдем, разберемся, — сказал парень и для верности похлопал себя по нагрудному карману. В нем явственно ощущалось некое вздутие, видимо, там и находилась бутылка.
— Разберемся, — кивнул человек и бросил опасливый взгляд на сумку.
— Чего везешь?
— Да так...
— Торговля?
— Вроде того.
— Кормит? — продолжал допытываться парень, но без большого интереса. Ему, похоже, просто хотелось переброситься хотя бы несколькими словами, перед тем как выпить с незнакомым человеком. — Или слабо?
— Когда как...
— Слышал такую песню... Начало не помню... Пудра, крем, одеколон, три пуховых одеяла, ленинградский патефон... Угадал? — усмехнулся парень, показав железные зубы.
— Почти.
Двери резко раздвинулись в стороны, обнажая проход в тамбур. Напирая и толкаясь, люди рванули в вагоны, хотя знали, что можно бы и не торопиться, что на начальной станции места хватит всем. Но привычно пробуждалась в каждом боязнь оказаться обманутым, обмишуленным,
Второй этаж здания вокзала был вообще заколочен. Судя по внешнему виду, внутри наверняка стояли треснувшие от мороза батареи, протекала крыша, гудели сквозняки сквозь выбитые стекла окон. Сто лет назад мимо проходило два-три поезда в сутки, но вокзал был украшением всей округи, а сейчас, когда электрички с металлическим визгом проносились каждые пять минут, вокзал сделался ненужным.
Часы на здании показывали пять минут десятого. Немного опоздав, подошла электричка из Москвы. С шипением раскрылись двери, и из вагонов на перрон высыпали люди — все мужчины неотличимо походили на человека, сидевшего на мокрой скамейке, все женщины вполне соответствовали мужчинам.
Двери захлопнулись, и электричка, набирая скорость, с воем ушла в серую мглу, в сторону Можайска.
Человек на скамейке пошевелился.
Прошло еще пять минут, и из той же влажной мглы медленно и бесшумно выполз состав. Что-то объявил гнусавый диктор. Его голос напоминал чье-то беспорядочное топтание по мятой жести. И хотя ни слова понять было невозможно, на платформе возникло движение, люди стали подтягиваться к дверям вагонов. Поднялся и человек в серой куртке. Он взял свою сумку, поднес ее к задним дверям последнего вагона и поставил на асфальт. Сумка, похоже, была достаточно тяжелой, и держать ее в ожидании, пока откроются двери, ему не хотелось.
— Куда электричка? — спросил парень, забравшийся прямо с путей на платформу, тоже, кстати, в черных ботинках, серой куртке и вязаной шапочке.
— На Москву.
— Скоро пойдет?
— В десять пятнадцать, — человек с сумкой отвечал немногословно, но охотно, его не тяготил разговор, он даже несколько оживился, взглянул парню в лицо.
— Дай закурить, — сказал тот.
— Не курю.
— И не пьешь?
— Пью.
— Сто грамм осилишь?
— Осилю, — какое-то подобие улыбки тронуло лицо человека, чуть раздвинулись губы, потеплели глаза.
— Сейчас зайдем, разберемся, — сказал парень и для верности похлопал себя по нагрудному карману. В нем явственно ощущалось некое вздутие, видимо, там и находилась бутылка.
— Разберемся, — кивнул человек и бросил опасливый взгляд на сумку.
— Чего везешь?
— Да так...
— Торговля?
— Вроде того.
— Кормит? — продолжал допытываться парень, но без большого интереса. Ему, похоже, просто хотелось переброситься хотя бы несколькими словами, перед тем как выпить с незнакомым человеком. — Или слабо?
— Когда как...
— Слышал такую песню... Начало не помню... Пудра, крем, одеколон, три пуховых одеяла, ленинградский патефон... Угадал? — усмехнулся парень, показав железные зубы.
— Почти.
Двери резко раздвинулись в стороны, обнажая проход в тамбур. Напирая и толкаясь, люди рванули в вагоны, хотя знали, что можно бы и не торопиться, что на начальной станции места хватит всем. Но привычно пробуждалась в каждом боязнь оказаться обманутым, обмишуленным,
»Пронин Виктор
»Детективы,Криминал, Триллеры
В библиотеку
