Нож сновидений | Сделать закладку
голову на сложенные руки, еще до того как Валда смог ответить. Даже голос Верховного Инквизитора был печален. Казалось, невнимание Трома, причинило ему боль. Его глаза пылали как темные угли в жаровне. – «Обычно ответчик просит о правосудии меча, и думаю только тогда, когда он уверен, что есть свидетельство не в его пользу. В любом случае, Суд Света не испрашивали уже четыреста лет. Назовите мне имя обвиняемого, и я решу дело мирно». – Его голос стал ледяным, как мрачная пещера зимой, но взгляд продолжал пылать. – «Мы находимся среди чужаков, и мы не можем позволить им узнать, что один из Чад способен на подобное».
«Просьба была направлена мне, Асунава», – вмешался Валда. В его взгляде читалась откровенная ненависть. Хотя, возможно, это была просто неприязнь из-за того, что в его дела вмешался посторонний. Отбросив плащ в сторону, чтобы освободить окольцованную рукоять меча, он положил на эфес руку и выпрямился. Всегда один и тот же жест. Валда повысил голос, чтобы даже люди внутри дома наверняка его услышали, и прокричал, а не просто проговорил:
«Полагаю, что многое из нашего прежнего опыта должно быть возвращено в жизнь, и этот закон все еще в силе. И всегда будет, как говорили древние. Свет дарует свое правосудие, потому что Свет и есть правосудие. Сообщи своему человеку, что он может отправить свой вызов, Тром, и скрестить с обвиняемым мечи. Если тот откажется, я объявляю, что он признал свою вину, и прикажу повесить его на месте, а его вещи и должность передам в пользу его обвинителя. Я так сказал». Его слова заставили Верховного Инквизитора еще больше помрачнеть. Похоже, что между ними и вправду стоит ненависть.
Тром еще раз четко поклонился: – «Вы только что передали ему это лично, милорд Капитан Командор. Дамодред?»
Галад ощутил холод. Не холод страха, холод пустоты. Когда хмельной Дэйн обронил слово, которое он услышал, и когда Байяр неохотно подтвердил, что это не просто пьяный треп, гнев заполнил Галада как пожирающий кости пожар, который чуть не свел его с ума. Он был уверен, что его голова непременно лопнет, если только сначала не разорвется сердце. Теперь он превратился в кусок льда, высушивший все эмоции. Он тоже четко поклонился. Большая часть того, что он должен был сказать, была написана в законе, но все же он выбирал слова с осторожностью, скрывая насколько возможно позор ради той памяти, которой он дорожил.
«Эамон Валда, Чадо Света, я вызываю тебя на Суд Света, и обвиняю в беззаконном оскорблении личности Моргейз Траканд, Королевы Андора, и в ее убийстве». Никто не смог подтвердить, что женщина, которую он почитал как мать, была мертва, но иначе и быть не могло. Дюжина свидетелей подтвердили, что она исчезла из Твердыни Света прежде, чем она пало перед Шончан, и еще больше подтвердили, что она не могла выбраться оттуда по собственному желанию.
Валда не казался удивленным подобным обвинением. Его улыбка, возможно, была предназначена, чтобы проявить сожаление безумию Галада, заявившего подобное, но к нему все
«Просьба была направлена мне, Асунава», – вмешался Валда. В его взгляде читалась откровенная ненависть. Хотя, возможно, это была просто неприязнь из-за того, что в его дела вмешался посторонний. Отбросив плащ в сторону, чтобы освободить окольцованную рукоять меча, он положил на эфес руку и выпрямился. Всегда один и тот же жест. Валда повысил голос, чтобы даже люди внутри дома наверняка его услышали, и прокричал, а не просто проговорил:
«Полагаю, что многое из нашего прежнего опыта должно быть возвращено в жизнь, и этот закон все еще в силе. И всегда будет, как говорили древние. Свет дарует свое правосудие, потому что Свет и есть правосудие. Сообщи своему человеку, что он может отправить свой вызов, Тром, и скрестить с обвиняемым мечи. Если тот откажется, я объявляю, что он признал свою вину, и прикажу повесить его на месте, а его вещи и должность передам в пользу его обвинителя. Я так сказал». Его слова заставили Верховного Инквизитора еще больше помрачнеть. Похоже, что между ними и вправду стоит ненависть.
Тром еще раз четко поклонился: – «Вы только что передали ему это лично, милорд Капитан Командор. Дамодред?»
Галад ощутил холод. Не холод страха, холод пустоты. Когда хмельной Дэйн обронил слово, которое он услышал, и когда Байяр неохотно подтвердил, что это не просто пьяный треп, гнев заполнил Галада как пожирающий кости пожар, который чуть не свел его с ума. Он был уверен, что его голова непременно лопнет, если только сначала не разорвется сердце. Теперь он превратился в кусок льда, высушивший все эмоции. Он тоже четко поклонился. Большая часть того, что он должен был сказать, была написана в законе, но все же он выбирал слова с осторожностью, скрывая насколько возможно позор ради той памяти, которой он дорожил.
«Эамон Валда, Чадо Света, я вызываю тебя на Суд Света, и обвиняю в беззаконном оскорблении личности Моргейз Траканд, Королевы Андора, и в ее убийстве». Никто не смог подтвердить, что женщина, которую он почитал как мать, была мертва, но иначе и быть не могло. Дюжина свидетелей подтвердили, что она исчезла из Твердыни Света прежде, чем она пало перед Шончан, и еще больше подтвердили, что она не могла выбраться оттуда по собственному желанию.
Валда не казался удивленным подобным обвинением. Его улыбка, возможно, была предназначена, чтобы проявить сожаление безумию Галада, заявившего подобное, но к нему все
»Роберт Джордан
»Фэнтези
В библиотеку
