Сеть Знакомств и общения Rose-Vetrov

неясностей.
Привлечь бы в Чека еще с десяток таких работящих матросиков, и можно тогда с
уверенностью сказать, что волна преступности будет сбита в ближайшие недели.
— Кхм… Мне кажется, что Сарычев хороший, инициативный работник. Он уже много
сделал… — чуть растягивая слова, отвечал Петерс, стараясь выглядеть как можно
увереннее.
Выдержать пронзительный взгляд Председателя ВЧК было чрезвычайно сложно:
Дзержинский не просто смотрел — он буравил переносицу собеседника, как если бы
хотел узнать, что прячется в глубинах его подсознания. Яков Христофорович не раз
становился свидетелем того, как заматерелые преступники начинали ломаться и
давать показания, стоило им только пообщаться с Дзержинским.
А может, Феликс Эдмундович наделен каким-то сверхъестественным даром,
позволяющим ему влиять на волю людей?
Тьфу, дьявол! До чего только не додумаешься. Ведь большевики не верят в
подобную чертовщину!
— А вам не кажется, что Сарычев начал уставать? — помолчав, спросил
Дзержинский.
Ах вот оно в чем дело. Легче не стало, но ситуация несколько прояснилась.
— Возможно, что и подустал. Сарычев много работает. Все мы люди и время от
времени нуждаемся в отдыхе. Но это не мешает ему приходить на работу раньше всех
и позже всех уходить.
— Так-то оно, конечно, так, — неопределенно протянул Дзержинский.
Пальцы Петерса невольно вцепились в подлокотники кресла, фаланги пальцев
побелели. С эмоциями надо уметь справляться. Он мгновенно ослабил хватку.
Интересно, заметил ли Дзержинский? Наверняка… С его-то наблюдательностью!
Взгляд Феликса Эдмундовича становился все более пронзительным, выворачивал
душу наизнанку. Даже ему, заместителю начальника ЧК, становилось как-то не по
себе, а что тогда говорить об откровенной контре!
На Якова Христофоровича нахлынул озноб — по коже неприятно пробежали
мурашки. Да уж… Никогда не знаешь, о чем заведет речь Дзержинский и о чем он
думает, — а что, если подозревает его, Петерса, в какой-нибудь
контрреволюционной ереси?!
Окружение у председателя было не самым простым. Среди них хватало и таких,
кто откровенно недолюбливал латыша Петерса, считая его чужаком в России.
Например, могли наговорить, что он связан с монархистами, а в таких делах не
станут особенно церемониться.
Неприятный, леденящий озноб добрался до самого нутра и не желал выходить
наружу. Следовало как-то противостоять могучей воле Дзержинского, но как это
сделать, Петерс не знал.
На правой стороне лба Феликса Эдмундовича была крохотная родинка, и Петерс
старался смотреть прямо на нее.
— Я вот о чем подумал, Яков Христофорович, надо бы назначить Сарычеву
крепкого заместителя. Человека, которому мы доверяем, который проверен партийной
работой.
— Согласен с вами, Феликс Эдмундович, — поспешно сказал Петерс. — Не мешало
бы реорганизовать его работу.