Сеть Знакомств и общения Rose-Vetrov

сообразил, что, пожалуй, скандалом толку не добьешься. Относительно рассказа тоже как-то не было уверенности, что поймут такие тонкие вещи как Понтий Пилат в комбинации с постным маслом таинственным убийством и прочим.
Поэтому Иван избрал третий путь - замкнуться в гордом молчании.
Это ему выполнить не удалось, так как пришлось отвечать на ряд неприятнейших вопросов, вроде такого, например, что не болел ли Иван сифилисом. Иван ответил мрачно "нет" и далее отвечал "да" и "нет", подвергся осмотру и какому-то впрыскиванию и решил дожидаться кого-нибудь главного.
Главного он дождался после завтрака в своей комнате. Иван выпил чаю, без аппетита съел два яйца всмятку.
После этого дверь в его комнату открылась и вошло очень много народу в белых балахонах. Впереди шел, как предводитель, бритый, как актер, человек лет сорока с лишним, с приятными темными глазами и вежливыми манерами.
- Доктор Стравинский, - приветливо сказал бритый, усаживаясь в креслице с колесиками у постели Ивана.
- Вот, профессор, - негромко сказал один из мужчин в белом и подал Иванушкин лист. "Кругом успели исписать", - подумал Иван хмуро.
Тут Стравинский перекинулся несколькими загадочными словами со своими помощниками, причем слух Ивана, не знавшего никакого языка, кроме родного, поразило одно слово, и это слово было "фурибунда". Иван изменился в лице, что-то стукнуло ему в голову и вспомнились вдруг закат на Патриарших и беспокойные вороны.
Стравинский, сколько можно было понять, поставил себе за правило соглашаться со всем, что ему говорили, и все одобрять. По крайней мере, что бы ему ни говорили, он на все со светлым выражением лица отвечал: "Славно! Славно!"
Когда ординаторы перестали бормотать, Стравинский обратился к Ивану:
- Вы - поэт?
- Поэт, - мрачно ответил Иван и вдруг почувствовал необыкновенное отвращение к поэзии и самые стихи свои, которые еще недавно ему очень нравились, вспомнил с неудовольствием. В свою очередь, он спросил Стравинского:
- Вы - профессор?
Стравинский вежливо наклонил голову.
- Вы здесь главный?
Стравинский и на это поклонился, а ординаторы улыбнулись.
- Мне с вами нужно поговорить.
- Я к вашим услугам, - сказал Стравинский.
- Вот что, - заговорил Иван, потирая лоб, - вчера вечером на Патриарших Прудах я встретился с неким таинственным гражданином, который заранее знал о смерти Миши Берлиоза и лично видел Понтия Пилата.
- Пилат... Пилат... это тот, который жил при Христе? - прищурившись на Ивана, спросил Стравинский.
- Тот самый, - подтвердил Иван.
- А кто это Миша Берлиоз? - спросил Стравинский.
- Берлиоза не знаете? - неодобрительно сказал Иван.
Стравинский улыбнулся виновато и сказал:
- Фамилию композитора Берлиоза я слышал...
Это сообщение сбило Ивана с толку, потому что он про композитора Берлиоза не слыхал...
Опять он потер лоб.
- Композитор Берлиоз, - заговорил Иван, - однофамилец Миши Берлиоза. Миша Берлиоз - известнейший редактор и секретарь Миолита, - сурово