Красавица некстати | Сделать закладку
костюма, тоже дорогого, – словно вслух говорило о такой уверенности, и вряд ли кто-нибудь мог ее в этом разубедить. Уж точно не Вера.
Разговор с Аглаей тоже ни к чему не привел.
– Разбирайтесь сами, – заявила начальница. – В принципе, Инна и без тебя справится, так что можешь отдать весь рерайт и переводы ей.
Отдавать нетрудную платную работу, оставляя себе трудную бесплатную, Вера, конечно, не хотела. Поэтому, внутренне кипя от возмущения, продолжала тянуть свои заголовки и анонсы, время от времени, примерно раз в неделю, повторяя попытки усовестить коллегу. Это привело лишь к тому, что Инна перестала с ней здороваться и стала смотреть сквозь нее так, будто Вера была стеклянная. Вера, впрочем, тоже привыкла не обращать на Инну внимания.
И что такое случилось сегодня, что ей так невыносимо стало видеть Иннины непроницаемые глаза?
«Это моя жизнь? – с какой-то даже растерянностью подумала Вера. – Вот для этого я на свет родилась? И папа, и мама, и все?..»
Думать, что какая-то долгая, ей неизвестная, теряющаяся в тумане прошлого череда людей была на этом свете для того, чтобы мутилось теперь в каком-то безликом офисе какое-то унылое недоразумение между чужими друг другу и совершенно друг другу ненужными бабами, – думать так было для Веры сплошным мученьем.
Она иначе представляла себе жизнь.
Но для кого это имело хоть какое-то значение?
Вера включила компьютер, проверила почту, открыла статью, которую должна была сегодня перевести… Она надеялась, что все эти привычные действия потихоньку отодвинут мысль, так некстати пришедшую сегодняшним утром. Напрасно надеялась.
Ее жизнь не просто идет, а проходит. И с этим ничего нельзя поделать.
Обедать вся редакция ходила в грузинское кафе через дорогу от офиса. Только Аглая ездила в какой-нибудь ресторан, французский или итальянский. Вообще-то она любила японскую кухню, но с тех пор, как отравилась суши, стала говорить, что питаться по-японски надо в Японии или хотя бы в Европе, а Москва для этого совершенно не приспособлена.
– Поменьше понтов, девчонки, – заметил на это компьютерщик Гена. – На хрена вам японцы с итальянцами? У Резо отличная кухня, сациви – здоровая пища.
– Все мужчины вспоминают о здоровой пище, когда не хотят тратить деньги на женщин, – сморщила носик корректорша Галя Литвинова. – Ты еще предложи, чтобы я свининки купила и у тебя дома быстренько поджарила.
– Не дождетесь, – хмыкнул Генка. – Мой дом – моя крепость.
Так, беззлобно и лениво переругиваясь, они стояли в длинной очереди у лифта. Обед во всем огромном здании начинался почему-то в одно время, и лифты всегда оказывались перегружены. Кто-то старался выскочить из офиса на пять минут раньше, кто-то спускался пешком по узкой лестнице, но большинство выстраивались в очередь. Вера относилась к большинству – просто потому, что ей не хотелось думать всю первую половину дня, как бы пораньше ускользнуть на перерыв, встречая при этом осуждающие взгляды коллег, и еще меньше хотелось тащиться
Разговор с Аглаей тоже ни к чему не привел.
– Разбирайтесь сами, – заявила начальница. – В принципе, Инна и без тебя справится, так что можешь отдать весь рерайт и переводы ей.
Отдавать нетрудную платную работу, оставляя себе трудную бесплатную, Вера, конечно, не хотела. Поэтому, внутренне кипя от возмущения, продолжала тянуть свои заголовки и анонсы, время от времени, примерно раз в неделю, повторяя попытки усовестить коллегу. Это привело лишь к тому, что Инна перестала с ней здороваться и стала смотреть сквозь нее так, будто Вера была стеклянная. Вера, впрочем, тоже привыкла не обращать на Инну внимания.
И что такое случилось сегодня, что ей так невыносимо стало видеть Иннины непроницаемые глаза?
«Это моя жизнь? – с какой-то даже растерянностью подумала Вера. – Вот для этого я на свет родилась? И папа, и мама, и все?..»
Думать, что какая-то долгая, ей неизвестная, теряющаяся в тумане прошлого череда людей была на этом свете для того, чтобы мутилось теперь в каком-то безликом офисе какое-то унылое недоразумение между чужими друг другу и совершенно друг другу ненужными бабами, – думать так было для Веры сплошным мученьем.
Она иначе представляла себе жизнь.
Но для кого это имело хоть какое-то значение?
Вера включила компьютер, проверила почту, открыла статью, которую должна была сегодня перевести… Она надеялась, что все эти привычные действия потихоньку отодвинут мысль, так некстати пришедшую сегодняшним утром. Напрасно надеялась.
Ее жизнь не просто идет, а проходит. И с этим ничего нельзя поделать.
Обедать вся редакция ходила в грузинское кафе через дорогу от офиса. Только Аглая ездила в какой-нибудь ресторан, французский или итальянский. Вообще-то она любила японскую кухню, но с тех пор, как отравилась суши, стала говорить, что питаться по-японски надо в Японии или хотя бы в Европе, а Москва для этого совершенно не приспособлена.
– Поменьше понтов, девчонки, – заметил на это компьютерщик Гена. – На хрена вам японцы с итальянцами? У Резо отличная кухня, сациви – здоровая пища.
– Все мужчины вспоминают о здоровой пище, когда не хотят тратить деньги на женщин, – сморщила носик корректорша Галя Литвинова. – Ты еще предложи, чтобы я свининки купила и у тебя дома быстренько поджарила.
– Не дождетесь, – хмыкнул Генка. – Мой дом – моя крепость.
Так, беззлобно и лениво переругиваясь, они стояли в длинной очереди у лифта. Обед во всем огромном здании начинался почему-то в одно время, и лифты всегда оказывались перегружены. Кто-то старался выскочить из офиса на пять минут раньше, кто-то спускался пешком по узкой лестнице, но большинство выстраивались в очередь. Вера относилась к большинству – просто потому, что ей не хотелось думать всю первую половину дня, как бы пораньше ускользнуть на перерыв, встречая при этом осуждающие взгляды коллег, и еще меньше хотелось тащиться
»Берсенева Анна
»Роман,Проза
В библиотеку
