Сеть Знакомств и общения Rose-Vetrov

врасплох. Похоже, он не думал, что ему придется излагать Джабалу свои мотивы. - А может... Вам никогда не приходило в голову, что мне не важно, какого из соотечественников я теряю. Что клан Сетмур ютов платить за то, чтобы всем бейсибцам было хорошо. - Возможно, - согласился Джабал. - Хотя это означало бы, что ваши люди намного благороднее моих... Согласитесь, довольно странно, что бедные собираются платить за защиту богатых. Честно говоря, думаю, что причиной может служить тот факт, что вы лично заинтересованы в безопасности клана Бурек. А вернее, в безопасности одного его члена - некой гвардейки? Монкель от изумления раскрыл рот, не способный что-либо сказать в ответ. Будучи новичком в Санктуарии, он не ожидал, что информационная сеть Джабала охватывает и его личную жизнь. Как глава одного из двух пришлых кланов, он должен бы лучше владеть ситуацией. - Если дело действительно в этом, - успокаивающе продолжил Джабал, - думаю, мы сможем, кое-что придумать. Безопасность одного человека я могу гарантировать. - За меньшую цену, конечно, - вмешался Хаким, рискуя навлечь на себя гнев Джабала, но не в силах сдержаться. - Конечно, - эхом отозвался Джабал, не отрывая взгляда от бейсибца - Так как же, лорд Сетмур? - Я... Я должен подумать, - наконец произнес Монкель. - Очень хорошо, - оживился Джабал. - У вас есть время. Когда надумаете, наденьте на шею красный шарф. К вам подойдет один их моих агентов и произнесет слово "Гвардейка", а затем проведет в мою штаб-квартиру. Хаким, конечно, человек надежный, но вам больше не следует выходить на контакт со мной через него. Чем меньше людей будут знать о том, когда мы встречаемся и как часто... не говоря уж о том, что мы обсуждаем, тем лучше будет для нас обоих. - Я... Благодарю вас - А теперь, если вы будете так любезны подождать немного в соседней комнате, мой человек, Салиман, к вашим услугам. Я хотел бы сказать Хакиму пару слов наедине. Подождав, пока за маленьким бейсибцем закроется дверь, рассказчик произнес: - Похоже, я заманил очередную муху в твою паутину, Джабал. Вместо ответа бывший работорговец несколько долгих секунд молча изучал Хакима. - Что огорчает тебя, старина? - наконец спросил он. - Я по честному поступил с твоим пучеглазым спутником, даже признался ему в собственной слабости. И, тем не менее, от твоих слов и жестов веет каким-то неодобрением с той самой минуты, как ты вошел в эту комнату. Что я не так сказал или сделал? Хаким набрал побольше воздуха и медленно выдохнул его. - Нет, Джабал, - произнес он, наконец. - Все, что ты сказал и сделал, согласуется с тем, каким ты был со времени нашей первой встречи. Просто думаю, что время, проведенное мною при дворе, приучило меня оценивать вещи по иной шкале, нежели та, которой я пользовался, продавая свои рассказы за медяки на улице. - Тогда расскажи мне, как ты теперь смотришь на вещи, - потребовал Джабал; от нетерпения тон его стал резким. - Было время, когда мы открыто, могли говорить друг с другом. Хаким поджал