Сеть Знакомств и общения Rose-Vetrov

а значит, и смерть врага. Бельмастый прищуренный глаз выхватил
правый бок, где под кожей и тонким мышечным полотном билась и излучала особое
свечение мягкая, уязвимая печень.
Ражный заслонил её рукой, тем самым спасая жизнь…
Клыки замкнулись точно на предплечье, пробили мышцу снизу и сверху, взяли в
замок. Он не хотел подставлять десницу; если и жертвовать, то уж левой рукой, а
правой найти под шерстью горло и давить, пока не ослабнут челюсти. Но было
поздно: зверь повис в мёртвой хватке, совершая мгновенный перехват, а проще
говоря, пережёвывая, перерезая клыками мышцу. От рывка Ражный был застрахован
костями, толстыми сухожилиями и ещё тем, что волк ударил с короткого расстояния
и почти сразу шея его оказалась в локтевом сгибе левой руки.
Но не дотянуться до горла! А хищник, должно быть, почуял вкус крови…
Он не ощущал боли — иное состояние довлело в тот миг! Он вспомнил противника
только что родившимся волчонком, которого спокойно посадил в карман. И вдруг с
потрясающей остротой почувствовал прикосновение перстов Судьбы. Они показались
беспощаднее звериных клыков, режущих плоть: все три его поединка были пирами —
Пир Свадебный, Тризный, Судный…
А подаренная ему победа незнакомым засадником Стерховым обернулась
поражением в схватке со Скифом.
И зверёныш, некогда увязавшийся за ним, был спасён от смерти, чтоб случился
этот, последний. Судный поединок.
Сопротивление в принципе было бессмысленно: никому ещё на земле не удавалось
переломить промыслов Божьих. Но повинуясь инстинкту, Ражный сильнее сдавил шею
Молчуна и опрокинул его наземь, целя надавить коленом грудь, где слышался стук
звериного сердца.
А тот уже вкусил человеческой крови! И вдруг разжал, разомкнул челюсти,
сведённые судорогой мести. Кровь из резаных ран ударила фонтаном, обливая морду
зверя; избегая её, противясь, волк внезапно легко вывернул голову из захвата,
сморгнул наконец мешающее ему бельмо и уставился на Ражного диким, сумасшедшим
глазом.
В следующий миг неуклюже, деревянно отскочил на сажень и внезапно выгнулся,
захрипел, будто смертельно раненный, и снова воззрился на противника.
— Ты что? — спросил Ражный. Зверь выплюнул сгусток и поднял все время
прижатые уши.
— Ну?! Давай, давай! Я готов, — его уже будоражил вид собственной крови. —
Никогда не смотри на раны врага…
Волк отскочил ещё на сажень, вперив в Ражного безумный единственный глаз. Он
ещё приседал на передние лапы. Но не затем, чтобы сделать прыжок; зверя выгибало
и выворачивало.
Теперь он сократил дистанцию, пнул Молчуна в бок.
— Вставай! Это Судный Пир! Вставай!.. Один из нас должен умереть!
Молчун отполз задом, и бельмо вновь заслонило зрачок…
— Но ты же зверь!.. Поднимайся!.. Слышишь? Разве ты не знаешь вкус мести? Я
разорил твоё логово! Я навёл стрелков, натравил охотников!
Ражный наступал, окрашивая снежное ристалище в алый цвет.