Сеть Знакомств и общения Rose-Vetrov

как ее определила про себя Мадленка, хоть и очень
робкая и незаметная — или, может быть, она просто была запугана. Каждое ее слово
было проникнуто стремлением угодить собеседнику, ну, а когда ей приходилось
отвечать настоятельнице, в лице и манерах этой ничем не примечательной девушки
появлялась такая подобострастность, что вольнолюбивая Мадленка даже немного
ежилась от неловкости.
Сама мать-настоятельница с виду казалась доброй и кроткой женщиной, сущим
ангелом милосердия, но чуткая Мадленка подозревала, что внутри у нее стальной
стержень, — слишком уж много почтительности окружало эту немногословную пани,
всегда говорившую негромко, уверенно и спокойно, слишком уж были вышколены ее
слуги и слишком безупречно держалась она сама.
Ее распоряжения выполнялись быстрее, чем были высказаны, ее приказы не
подлежали обсуждению. Очевидно, она никогда не заблуждалась и вообще выглядела
так, словно никогда не сомневалась в своей правоте, — а для Мадленки, постоянно
метавшейся из крайности в крайность, это было хуже всего.
Вместе с тем она не могла не признать, что настоятельница довольно
симпатична и явно настроена заботиться о ней; но чего-то ей все же не хватало,
скорее всего — обыкновенной человеческой теплоты. «Интересно, — подумала
Мадленка, — чем целыми днями занимаются монашки в монастыре? Наверное, только и
делают что молятся и поют, поют и молятся, а у меня, как назло, совершенно нет
голоса».
Дед уверял, что она только может скулить не хуже их собаки Белоножки.
Мадленка поймала себя на том, что не слушает брата, и сердито потерла кончик
носа.
— Да ты не горюй, — говорил меж тем Михал. — Монахиней быть очень даже
хорошо, это все равно, что быть ближе к богу. И потом, я буду тебя навещать,
когда смогу.
— Правда? — обрадовалась Мадленка.
— Вот те крест, буду.
— Посещения мужчин у нас не поощряются, — вмешалась мать Евлалия, и по ее
тону Мадленка поняла, что Михалу, который таскал ее на спине, изображая коня,
когда она была совсем маленькая, после чего они радостно валились на землю и
устраивали возню, уж точно не дадут ее видеть.
— Но ведь Михал мой брат! — возмутилась она. Мать Евлалия поглядела на нее
ласковыми бархатными глазами. Этого взгляда оказалось достаточно, чтобы Мадленка
присмирела — хотя она и сама не понимала, почему.
— Тем более, — загадочно молвила настоятельница в ответ на ее замечание.
Мадленка насупилась. Она не любила, когда ей перечили, особенно если отказ
был таким бессмысленным и жестоким, как этот.
Ты у нас теперь послушница, — продолжала мать Евлалия. — Тебе придется
отрешиться от всего мирского, дитя мое. От всего, — подчеркнула она бесстрастно.
Михал сочувственно ухмыльнулся сестре и подкрутил намечающийся, но покамест
более воображаемый, чем реальный, ус.
— Сестра Урсула тебе поможет, — ровным тоном добавила настоятельница. —