Ветреное сердце Femme Fatale | Сделать закладку
скептически покосилась на нее.
– И судья завещал мне свое имение? Ни разу в жизни меня не видя, не пытаясь
даже встретиться со мной? Только потому, что я его родственница?
– Дорогая, я тебя не понимаю, – молвила Аделаида Станиславовна обескураженно
и даже лорнет опустила. – Что тут такого, в самом деле? Человек умер, перед
смертью составил завещание в твою пользу, по всей форме… – Она указала глазами
на лежащее на столе письмо, которое пришло сегодня с утренней почтой. – Движимое
и недвижимое имущество, пруды, мельница, земельные угодья… Может быть, ты и
права, и что-то в самом деле уже заложено банку, но ведь надо сначала выяснить,
а потом уж говорить. В конце концов, ты всегда можешь отказаться от наследства,
– добавила Аделаида Станиславовна, видя, что дочь колеблется. – И потом, если
Савва Аркадьевич Нарышкин пожелал, чтобы ты стала его наследницей, значит, у
него для того были свои причины.
Амалия нахмурилась. Причины, как она полагала, были самые прозаические:
имение опутано долгами, угодья не представляют особой ценности, стало быть,
наследнице не достанется ничего, кроме хлопот и долгой тяжбы с земельным банком,
который уж всяко своего не упустит.
К тому же молодая женщина по складу своего характера была человеком
городским. Пусть другие сколько угодно радуются тому, что им удалось вырастить
на своих десятинах, и хвастаются друг перед другом новыми сортами картофеля или
ржи, Амалии все это было безмерно скучно. Даже дачный отдых она не жаловала,
потому что при одном слове «дача» ей представлялись тучи комаров, отсутствие
привычных удобств и назойливые соседи, бесцеремонно навязывающие вам свое
общество на том лишь основании, что вы с ними оказались в одной местности. Так
что мысль о том, что ей надо ехать куда-то далеко в провинцию принимать
неожиданное наследство, не вызывала у Амалии ничего, кроме глухого протеста.
– Кроме того, – добавила Аделаида Станиславовна, – поверенный же написал,
что у судьи не было детей, а его жена давно умерла. Так что он был в своем
праве.
В том, что судья был в своем праве делать с собственным имуществом все что
угодно, Амалия не сомневалась, но ее возмущало, что в качестве наследницы он
выбрал именно ее. Как возмущала и несвоевременность неожиданного подарка судьбы.
Ах, как она была бы счастлива, если бы это наследство объявилось несколько лет
назад, когда ее отец был еще жив и его можно было спасти! Или еще раньше, когда
их семья была разорена бесконечными судами и исками. Им бы очень помогли тогда
деньги. А теперь… На что они ей теперь? Она живет в столице, и все ее
соседи-аристократы один знатнее другого, когда в гостиной у нее висит на стене
подлинный Тициан, которого она привезла из одной из своих служебных поездок,
когда она может приказать возвести зимой возле дома настоящий ледяной дворец,
чтобы побаловать своего сына Мишу…
– И судья завещал мне свое имение? Ни разу в жизни меня не видя, не пытаясь
даже встретиться со мной? Только потому, что я его родственница?
– Дорогая, я тебя не понимаю, – молвила Аделаида Станиславовна обескураженно
и даже лорнет опустила. – Что тут такого, в самом деле? Человек умер, перед
смертью составил завещание в твою пользу, по всей форме… – Она указала глазами
на лежащее на столе письмо, которое пришло сегодня с утренней почтой. – Движимое
и недвижимое имущество, пруды, мельница, земельные угодья… Может быть, ты и
права, и что-то в самом деле уже заложено банку, но ведь надо сначала выяснить,
а потом уж говорить. В конце концов, ты всегда можешь отказаться от наследства,
– добавила Аделаида Станиславовна, видя, что дочь колеблется. – И потом, если
Савва Аркадьевич Нарышкин пожелал, чтобы ты стала его наследницей, значит, у
него для того были свои причины.
Амалия нахмурилась. Причины, как она полагала, были самые прозаические:
имение опутано долгами, угодья не представляют особой ценности, стало быть,
наследнице не достанется ничего, кроме хлопот и долгой тяжбы с земельным банком,
который уж всяко своего не упустит.
К тому же молодая женщина по складу своего характера была человеком
городским. Пусть другие сколько угодно радуются тому, что им удалось вырастить
на своих десятинах, и хвастаются друг перед другом новыми сортами картофеля или
ржи, Амалии все это было безмерно скучно. Даже дачный отдых она не жаловала,
потому что при одном слове «дача» ей представлялись тучи комаров, отсутствие
привычных удобств и назойливые соседи, бесцеремонно навязывающие вам свое
общество на том лишь основании, что вы с ними оказались в одной местности. Так
что мысль о том, что ей надо ехать куда-то далеко в провинцию принимать
неожиданное наследство, не вызывала у Амалии ничего, кроме глухого протеста.
– Кроме того, – добавила Аделаида Станиславовна, – поверенный же написал,
что у судьи не было детей, а его жена давно умерла. Так что он был в своем
праве.
В том, что судья был в своем праве делать с собственным имуществом все что
угодно, Амалия не сомневалась, но ее возмущало, что в качестве наследницы он
выбрал именно ее. Как возмущала и несвоевременность неожиданного подарка судьбы.
Ах, как она была бы счастлива, если бы это наследство объявилось несколько лет
назад, когда ее отец был еще жив и его можно было спасти! Или еще раньше, когда
их семья была разорена бесконечными судами и исками. Им бы очень помогли тогда
деньги. А теперь… На что они ей теперь? Она живет в столице, и все ее
соседи-аристократы один знатнее другого, когда в гостиной у нее висит на стене
подлинный Тициан, которого она привезла из одной из своих служебных поездок,
когда она может приказать возвести зимой возле дома настоящий ледяной дворец,
чтобы побаловать своего сына Мишу…
»Вербинина Валерия
»Детективы,Криминал, Триллеры
В библиотеку
