Сеть Знакомств и общения Rose-Vetrov

любой мой каприз! Ну
зачем вы сделали из меня Повелителя Мира? Мне давно хочется разгадать эту тайну:
как, каким образом на гребне нашей циничной эпохи рекламу провозгласили
верховной властительницей? Никогда еще за последние две тысячи лет слабоумные
кретины вроде меня не обладали таким могуществом.
Я хотел бы все бросить к черту и удрать отсюда, прихватив с собой башли,
наркоту и парочку шлюх, на какой-нибудь дурацкий необитаемый островишко. (И все
дни напролет я бы лежал и любовался, как Сорейя с Тамарой полируют друг дружке
клитор, а мне – фактор.) Но нет, у меня кишка тонка уволиться самому. Вот почему
я и пишу эту книгу. Меня выставят и тем самым позволят сбежать из моей золотой
клетки. Я же вредоносен, так остановите меня, хотя бы из жалости! Бросьте мне в
морду сто штук отступного, и я смоюсь навсегда, зуб даю! Разве я виноват, что
человечество решило заменить Господа Бога товарами широкого потребления?!
Я усмехаюсь – знаете почему? Если с книжкой дело выгорит, мне не только не
дадут коленкой под зад, но, наоборот, еще и зарплату повысят. Потому что в мире,
который я собираюсь вам описать, любую критику глотают не поперхнувшись,
наглость всячески приветствуется, донос оплачивается, поношения заказываются
теми, кого поносят. Скоро у нас учредят Нобеля за Лучшую в мире провокацию, и
тогда я уж точно буду первым на очереди. Бунт входит в правила игры. Прежние
диктатуры боялись свободы слова, искореняли инакомыслие, сажали писателей,
сжигали вольнолюбивые книги. Достославные времена мерзких аутодафе позволяли
отделить агнцев от козлищ, добрых от злых. Рекламный же тоталитаризм – вещь куда
более тонкая, тут легко умыть руки. Эта разновидность фашизма хорошо усвоила
уроки провалов предыдущих режимов – в Берлине 1945-го и в Берлине 1989-го
(интересно, почему обе эти варварские диктатуры отдали концы в одном и том же
городе?).
Чтобы обратить человечество в рабство, реклама избрала путь въедливого,
умелого внушения. Это первая в истории система господства человека над
человеком, против которой бессильна даже свобода. Более того, она – эта система
– сделала из свободы свое оружие, и это самая гениальная ее находка. Любая
критика только льстит ей, любой памфлет только усиливает иллюзию ее слащавой
терпимости. Она подчиняет вас в высшей степени элегантно. Все дозволено, никто
тебя не тронет, пока ты миришься с этим бардаком. Система достигла своей цели:
даже непослушание стало формой послушания.
Наши разбитые жизни оформлены красивей некуда. Вот вы сами, читатели этой
книжонки, наверняка сейчас думаете: «Ну до чего же он мил, этот малыш-рекламщик,
плюющий в колодец; ишь как развоевался, ну да ладно, никуда ты не денешься, ты
ведь в тех же тисках, что и остальные, ты будешь исправно платить налоги, как
все мы!» И верно, из этого заколдованного круга выхода нет. Все двери на замке,
охрана ласково