Тавро Кассандры | Сделать закладку
И это не случайно. Никому, даже подоблачному орлу, не дано
такое панорамное виденье. Да, благодаря техническим достижениям, ставшим второй,
рукотворной реальностью, человек обнаруживал в себе все новые ресурсы вселенской
приспособляемости и достигал божественного могущества. Ведь только Богу дано
целиком обозревать землю, несясь над миром незримым вихрем на незримой высоте.
Вот о чем думалось Футурологу на досуге, под устойчиво равномерный гул самолета.
Как хорошо остаться наедине с собой… Слегка захмелевший от выпитого виски
золотисто переливавшегося на дне большого бокала со льдом, он не сопротивлялся
приятному возбуждению в крови, напротив, ему хотелось подольше сохранить столь
редкое чувство вольной принадлежности самому себе. И то, что кресла рядом
пустовали, соседей, которые могли бы отвлечь его разговорами, в ряду не было,
тоже было редким везением.
Футуролог возвращался из очередной поездки в Европу. Опять международная
конференция, собор интеллектуалов, опять нескончаемые дискуссии, ставшие образом
жизни этой космополитической среды, дискуссии, перетекающие одна в другую в
круговороте мнений и предреканий. Речь снова шла о перспективах мировой
цивилизации, об опасности монополярности развития и тому подобном — всегда
актуальных проблемах, на осмысление которых уходила, можно сказать, вся жизнь
гарвардского ученого мужа, и чем глубже, казалось бы, постигал он с годами эту
науку оракула, тем сильней становилось ощущение сизифовой неизученности упорно
изучаемого — перспектив живущего изо дня в день рода человеческого. И думалось
порой, что за докука — вечно стремиться упреждать судьбу, вечно маяться в
поисках смысла жизни, того, что никогда никому не откроется ни сегодня, ни
завтра, ни через тысячу лет?! Но попробуй откажи себе в этом неизбывном забеге
мысли в будущее, возможно ли не изводиться, не отчаиваться, не пытаться
разглядеть то, что еще только маячит на горизонте?! Судьба без образа будущего —
бесплодна. Но насколько трудно временами, призывая себя к научной
невозмутимости, к позиции «над схваткой», решаться объективно прогнозировать,
предсказывать, куда, в какие пропасти норовит закатиться так называемое колесо
истории, да и колесо ли это, возможно, нечто иное, что-нибудь вовсе не способное
катиться, что-нибудь вроде сплющенного от страшного удара велообода с
разлетевшимися спицами, — ведь этой форме движения так и не находилось емкого
определения в науке. Приблизительность, эскизность, декларативность — вечные
признаки «колокольной» футурологии, эмпиричной и драматичной одновременно, и тем
не менее берущейся все истолковывать и предугадывать. От иных прогнозов,
сделанных с той высоченной, но шаткой «колокольни», попросту хотелось бежать,
как от черной дождевой тучи, самому становилось страшно от своих же прогнозов,
от ощущения роковых круговертей истории,
 
Скачать статью

»Айтматов Чингиз
»Роман,Проза
В библиотеку