Сеть Знакомств и общения Rose-Vetrov

Вечером дело было. Темные контуры
островов, застывших под звездным небом, выступали из моря в разных местах
загадочными телами, сгустком Времени и Материи. Тишина стояла, прохлада, чуть
слышные, невидимые всплески волн… Нас было несколько человек, советских ученых,
прибывших на конференцию в Нагою. Мои коллеги и переводчики остались в баре. А я
ходил по палубе, все не мог наглядеться на острова, таинственные и безлюдные.
Береговые огни были очень далеки, едва заметны. К ним мы держали курс. На
пароходе беспрерывно гремела рок-музыка, приглашающая дергаться и прыгать. А тут
вдруг рок смолк. И послышалось задушевное пение. Это была японская энка —
лирика, тоска по любимой, заклинание и непонимание, ожидание и прощание… И я
подумал, что Она где-то рядом, возможно, вон там, на том островке, и что она
слышит это пение и знает, что я думаю о ней…
И я понял, что мне надо удалиться подальше от всего и всех…
В годы перестройки удалось положить конец выведению иксродов. Был у
Горбачева. И через полгода отправился в космос, на орбитальную станцию. Здесь я
стал космическим монахом Филофеем. Со стороны может показаться чудачеством. Но
для меня это отнюдь не чудачество…


Мое прошлое не дает мне покоя, преследует меня. И, как кость в горле, стоит
неразрешимый вопрос — что станется с иксродами, с теми, что успели родиться и
теперь подрастают?.. Покуда их происхождение остается тайной, об этом не знает
никто. Вернее, знают немногие — мои бывшие коллеги. Можно представить, что они
думают обо мне: вероотступник, кинулся в космос, сбежал… Но их отношение меня не
трогает, вовсе не это меня гложет. Никто не знает, как я проклинаю себя, как
называю себя жалким мазохистом, сукиным сыном! Мне бы сейчас быть на Земле и
поглядеть в глаза тем малышам, что родились в результате опытов нашей
лаборатории!.. Зачем я пишу об этом? Да потому, что то, что мы сделали, —
непоправимо. Что станется с этими людьми, казенными от рождения? А ведь завтра
они поймут, кто они такие. Чем они отплатят обществу? Не возникнет ли у иксродов
со временем неодолимого желания — отомстить человечеству, покончить со всем
светом к чертям собачьим?! И то, что я здесь, в космосе, а они, иксроды, там
подрастают, — это чудовищно. Другого слова не найдешь. Я мог бы сказать себе,
что никогда не брал на себя ответственности за их будущее, а лишь решал научные
проблемы их рождения. Но разве это оправдание! Где им искать виновных, тех, что
натворили дел, а потом, когда все опрокинулось и пошло другими кругами, —
разбежались. Даже КГБ сгинул. А может, и не сгинул… Но черт с ним…» На этом
Исповедь Филофея обрывалась.


Текст Исповеди, эту последнюю весть от Филофея, Энтони Юнгер получил в
начале зимы.
Необыкновенная история, никому бы и в голову не пришло, горестно думал он в
то зимнее утро, сидя за рулем и глядя на белые хлопья