Сеть Знакомств и общения Rose-Vetrov

сил, и на лице его, когда он поручал мне провести
расследование, было написано сострадание. И еще одного нельзя упускать из виду:
именно тогда он впервые употребил слово «инцидент». Тем самым — пусть косвенно —
признав, что я нахожусь в чрезвычайно трудном положении. Это поразительное
саморасследование можно, пожалуй, рассматривать как подготовку к детальному
иску. Что же до пожелания жеребца, чтобы я писал о себе в третьем лице, то,
возможно, оно вызвано стремлением придать особую достоверность этому иску и
привлечь внимание всех, кому в нашем обществе надлежит ведать подобными
вопросами (ведь существуют же люди, занимающиеся борьбой с преступностью и
наблюдающие за поддержанием порядка). Когда я испытываю стыд, то способен на
самые безрассудные действия, недоброжелательные выпады, самые необдуманные
поступки.
Если удастся, я бы хотел, как было предписано, подготовить к завтрашнему
утру нечто напоминающее донесение. Попытаюсь с помощью известных мне одному
фактов восстановить фрагменты, записанные на магнитную ленту, и со всей
возможной добросовестностью рассказать о лабиринте, куда я был загнан под именем
«он». Впрочем, мне было бы и неловко выступать от первого лица — меня не
покидает мысль, что, говоря от третьего лица, не так уж трудно найти выход из
тупика, в котором я оказался.
Словом, если эти предварительные заметки не понадобятся, можно будет их
вычеркнуть — я возражать не стану. Оставляю все на усмотрение жеребца.

* * *

Однажды летним утром неожиданно — без всякого вызова — примчалась машина
«скорой помощи» и увезла его жену.
Случившееся было как гром среди ясного неба. Муж и жена спокойно спали,
когда их разбудила сирена, и оказались в полной растерянности. Жена никогда ни
на что не жаловалась. И тем не менее два санитара с носилками, хмурые и
неразговорчивые, — наверно, не выспались? — считая естественным, что болезни
всегда неожиданность, не обратили на все наши возражения ни малейшего внимания.
На санитарах были белые каски с кокардами, белые крахмальные халаты и даже
противогазы через плечо. В карточке, которую они показали, были точно указаны не
только фамилия и имя жены, но даже год, месяц и день рождения — противиться было
бессмысленно.
При таких обстоятельствах оставалось одно: позволить событиям идти своим
чередом. Жена тоже смирилась и, должно быть, стесняясь своего измятого ночного
кимоно — его давно уже следовало сменить, — легла, поджав ноги, на узкие
носилки, и санитары тотчас накрыли ее белой простыней и понесли прочь — муж и
жена не успели сказать друг другу ни слова.
Распространяя запах бриллиантина и креозота, носилки, поскрипывая,
спускались по лестнице. Вспомнив, что жена все же успела надеть трусы, он
немного успокоился. «Скорая помощь», сверкая красной мигалкой и завывая сиреной,
умчалась. Мужчина,