Сеть Знакомств и общения Rose-Vetrov

заглянет в тир, так что на этот счет можно быть совершенно спокойным.
Расследование, о котором я говорил, было поручено мне незадолго до того, как
мы расстались. Мне вручили тетрадь и три кассеты. Тетрадь большого формата,
бумага плотная — та самая тетрадь, в которой я теперь пишу. Как мне объяснили,
на оборотной стороне кассеты обозначены шифр для связи «М-73Ф» и порядковый
номер, в ней хранилась звукозапись слежки, сделанной с помощью подслушивающей
аппаратуры, за объектом моего расследования.
Вся эта история представлялась мне весьма подозрительной. Хотя жеребец,
видимо, располагал какими-то сведениями, касающимися моей жены, однако делал
вид, что ничего не знает. Это было отвратительно, но, подумал я, возможно, он
теперь будет действовать иначе, и у меня отлегло от сердца. Как-никак с момента
исчезновения жены прошло уже три дня. Убеждать себя, будто беспокоиться нечего,
просто немыслимо. Я взял все, что он дал мне, и вернулся домой. И сразу же
поставил кассету. Прослушивание заняло чуть больше двух часов. Потом еще около
часа я сидел в задумчивости.
Мои надежды не оправдались. Во всей записи я не услышал голоса, даже
отдаленно напоминающего голос жены. Да и не только ее, там вообще никакого
женского голоса не было. Подслушивающая аппаратура и сыщики выискивали,
выслеживали, разоблачали только мужчину. Цоканье языком, покашливание, фальшивое
пение, лай, униженная мольба, деланный смех, отрыжка, сморкание, робкие
оправдания… все это — раздробленный на мелкие осколки и выставленный на всеобщее
обозрение мужчина. Причем мужчина этот не кто иной, как я, мечущийся в поисках
пропавшей жены.
Растерянность отступала, и волной накатывалась злоба. Все, что мне говорил
жеребец, оказалось сущей ерундой. Выходило даже, будто он меня дурачит. А вдруг
он хотел сказать: прежде чем искать жену, найди самого себя? Но я не собираюсь
заниматься таким безнадежным делом, я просто ищу жену. Искать же самого себя —
все равно что карманнику украсть собственный бумажник или сыщику надеть на себя
наручники. Нет уж, благодарю покорно.
К тому же было предусмотрено обеспечение правдивости моих донесений.
Например, чтобы я не искажал факты в выгодном для себя свете, по первому
требованию я должен добровольно подвергаться проверке на детекторе лжи. Именно
такое условие было выдвинуто. Далее меня обязали избегать собственных имен.
Самого себя следовало именовать в третьем лице. Так, мне было велено себя
называть «он», а его — «жеребец» и иметь дело только с ним. В общем, создавалось
впечатление, будто мне забили рот кляпом. Чего он опасается?
Итак, я начинаю свои записи. Я не могу сказать, что делаю это против воли,
лишь выполняя поручение. Да и жеребец, как мне показалось, сегодня утром был
подчеркнуто искренним, стараясь, чтобы я не заметил его хитростей и уверток.
Тренировался он изо всех