Тайное свидание | Сделать закладку
неплохо.
— В общем, внутренне я вполне созрел, чтобы бегать на задних ногах, — сказал
он, тяжело дыша, вытер лицо висевшим на шее полотенцем, залпом осушил
принесенный ему пакет молока и с торжествующим видом начал приплясывать на
задних ногах. — Все дело в привычке, я мог бы стоять и на одних передних. Но это
неудобно. Хочешь бегать как настоящая лошадь, изволь отталкиваться только
задними ногами, а передними лишь перебирай, чтобы не заносило в сторону.
Мы находились в том конце длинного, тоннелем протянувшегося с востока на
запад тира, где раньше были мишени. В стенах, под самым потолком, как в
железнодорожном вагоне, тянулись одно за другим наглухо закрытые слуховые окна,
но свет через них не проникал — на улице было еще темно. Торцовая стена,
обращенная к востоку, заложена мешками с песком, а перед ними — глубокий ров,
отсюда, когда тир функционировал, выставляли мишени. Справа и слева от рва
установлены огромные прожекторы для подсвета мишеней — другого освещения в тире
не было. Поэтому западный торец, где находился огневой рубеж, — темная дыра.
Приплясывающий жеребец отбрасывал на белую сухую землю двойную тень и казался
мотыльком, трепещущим в блестящей паутине.
Он, видно, и в самом деле мнит себя жеребцом, поэтому спорить я с ним не
стал, но на настоящего жеребца он мало похож. Слишком непропорционален: короткое
туловище, отвислый зад, ноги полусогнуты, точно сидит на корточках. Даже
игрушечное седло и то сползло бы с его спины. При самом благожелательном
отношении его можно принять за рахитичного верблюжонка или за четырехногого
страуса.
И как одет — на нем голубая с бордовой каймой майка, темно-синие трусы и
белые спортивные туфли, а вокруг пояса, чтобы спрятать голое тело между майкой и
трусами, повязан кусок хлопчатобумажной ткани. В общем, вид малопривлекательный.
— Вдумайтесь, ведь фактически то же самое происходит и с автомашиной. Если
заранее не проверить тормоза задних, ведущих колес, на крутом склоне могут
произойти серьезные неприятности. Ничего, вот надену на днях ваши туфли для
прыжков и уж тогда набегаюсь в свое удовольствие.
Жеребец коротко рассмеялся, мне было не до смеха. Вместо меня ему ответило
прокатившееся по тиру эхо. Видимо, предполагалось, что конструкция потолка —
чередование арок и параллелепипедов — будет способствовать поглощению звука, но
она оказалась малоэффективной. А может быть, такая конструкция позволяла
обойтись без несущих опор?
Проглотив, почти не жуя, бутерброд с ветчиной и латуком, жеребец, потягивая
несладкий кофе, который я принес в термосе, заявил, что хочет еще немного
потренироваться. Наверно, он так старается, готовясь к юбилею клиники, который
должен состояться через четыре дня. Чтобы выйти победителем, он, кажется,
намерен пока не обнаруживать себя, но в оставшиеся дни вряд ли кто-нибудь
— В общем, внутренне я вполне созрел, чтобы бегать на задних ногах, — сказал
он, тяжело дыша, вытер лицо висевшим на шее полотенцем, залпом осушил
принесенный ему пакет молока и с торжествующим видом начал приплясывать на
задних ногах. — Все дело в привычке, я мог бы стоять и на одних передних. Но это
неудобно. Хочешь бегать как настоящая лошадь, изволь отталкиваться только
задними ногами, а передними лишь перебирай, чтобы не заносило в сторону.
Мы находились в том конце длинного, тоннелем протянувшегося с востока на
запад тира, где раньше были мишени. В стенах, под самым потолком, как в
железнодорожном вагоне, тянулись одно за другим наглухо закрытые слуховые окна,
но свет через них не проникал — на улице было еще темно. Торцовая стена,
обращенная к востоку, заложена мешками с песком, а перед ними — глубокий ров,
отсюда, когда тир функционировал, выставляли мишени. Справа и слева от рва
установлены огромные прожекторы для подсвета мишеней — другого освещения в тире
не было. Поэтому западный торец, где находился огневой рубеж, — темная дыра.
Приплясывающий жеребец отбрасывал на белую сухую землю двойную тень и казался
мотыльком, трепещущим в блестящей паутине.
Он, видно, и в самом деле мнит себя жеребцом, поэтому спорить я с ним не
стал, но на настоящего жеребца он мало похож. Слишком непропорционален: короткое
туловище, отвислый зад, ноги полусогнуты, точно сидит на корточках. Даже
игрушечное седло и то сползло бы с его спины. При самом благожелательном
отношении его можно принять за рахитичного верблюжонка или за четырехногого
страуса.
И как одет — на нем голубая с бордовой каймой майка, темно-синие трусы и
белые спортивные туфли, а вокруг пояса, чтобы спрятать голое тело между майкой и
трусами, повязан кусок хлопчатобумажной ткани. В общем, вид малопривлекательный.
— Вдумайтесь, ведь фактически то же самое происходит и с автомашиной. Если
заранее не проверить тормоза задних, ведущих колес, на крутом склоне могут
произойти серьезные неприятности. Ничего, вот надену на днях ваши туфли для
прыжков и уж тогда набегаюсь в свое удовольствие.
Жеребец коротко рассмеялся, мне было не до смеха. Вместо меня ему ответило
прокатившееся по тиру эхо. Видимо, предполагалось, что конструкция потолка —
чередование арок и параллелепипедов — будет способствовать поглощению звука, но
она оказалась малоэффективной. А может быть, такая конструкция позволяла
обойтись без несущих опор?
Проглотив, почти не жуя, бутерброд с ветчиной и латуком, жеребец, потягивая
несладкий кофе, который я принес в термосе, заявил, что хочет еще немного
потренироваться. Наверно, он так старается, готовясь к юбилею клиники, который
должен состояться через четыре дня. Чтобы выйти победителем, он, кажется,
намерен пока не обнаруживать себя, но в оставшиеся дни вряд ли кто-нибудь
»Абэ Кобо
»Роман,Проза
В библиотеку
