Сеть Знакомств и общения Rose-Vetrov

оставленный женщиной.
Как только она скрылась за портьерой, сразу же все, вплоть до ее образа,
стало расплывчатым, неуловимым. Я противлюсь этому. Еще раз принюхиваюсь и,
убедившись, что запаха табака, запаха мужчины нет, закуриваю. Отвернув свисающий
до пола конец скатерти, убеждаюсь, что под столом нет ничего подозрительного. И
все-таки какое-то странное ощущение. Зимой солнце садится рано, и оконное стекло
стало окрашиваться в пурпурный цвет, но все же еще не пришло время зажигать
электричество. Присмотревшись, можно даже различить валяющийся под телефонной
полочкой черный колпачок от авторучки. Я, несомненно, видел эту женщину, но… во
всяком случае, когда она предложила мне сесть и мы оказались друг перед другом
через стол на расстоянии меньше чем в два метра… так и не могу взять в толк,
почему же все-таки образ ее так сразу расплылся. Ведь вот уже четыре года я
занимаюсь подобными делами. У меня уже выработалась привычка, даже совсем
бессознательно, рефлекторно, схватывать характерные особенности человека,
которого я увидел, и тут же мысленно рисовать его портрет, а в случае
необходимости моментально восстанавливать его в памяти. К примеру, тот мальчишка
на роликах… пальто темно-синее, суконное, со слишком широким воротником, кое-где
порванное… шарф серый, шерстяной… туфли белые, парусиновые, внешние углы глаз
опущены, волосы жесткие, растрепанные, брови образуют почти прямую линию, под
носом краснота. К счастью, дорога шла круто в гору, тормоз сработал, и все
кончилось благополучно, но, будь подъем вдвое положе, а лошадиных сил в машине
вдвое больше, как бы резко ни тормозил, все равно бы не успел и правая нога
мальчишки, который выставил ее, изо всех сил стараясь повернуть влево, чтобы
избежать столкновения с машиной, обязательно оказалась бы под колесами. Хорошо
еще, если бы отделался переломом. Мальчишка, потерявший из-за роликов
устойчивость, при столкновении с автомобилем отлетел бы в сторону и ударился
головой о металлическое ограждение. И даже если бы не раскроил себе череп, легко
мог сломать шейные позвонки. Закатившиеся глаза, изо рта, из ушей, пенясь, течет
сверкающе чистая красная кровь… и меня бы сейчас здесь, конечно, не было…
За портьерой звон посуды… но не фарфора, а стекла… в такое время года вряд
ли это будет холодное питье… но угостит ли она меня чем-нибудь алкогольным?..
вряд ли… то, что обычно начинается чуть позже, — это всегда сцена непреодолимой
печали, хотя степень ее бывает разная… наверно, готовит мне чашку зеленого чая,
и, конечно, у нее все из рук валится… неслышные движения женщины… монотонный
звук льющейся из крана воды… если все пойдет, как обычно, она немного
повздыхает, а потом пристанет с разговорами и будет болтать без умолку через
портьеру — это ее не остановит; а я, прекрасно понимая причину этого — больная
находит утешение уже в том, что