Сожженая карта | Сделать закладку
существами. Впрочем, если прижиться
здесь, все, возможно, будет восприниматься иначе. Пейзаж все удаляется и
становится прозрачным, точно его вообще не существует, и только моя фигура
возникает в нем, как на проявляющемся негативе. Достаточно уж — того, что
узнаешь сам себя. Ведь пеналы, в которых по порядку разложены абсолютно
одинаковые жизни, сколько бы сотен этих семей ни было, представляют собой
застекленные рамки с вставленными в них портретами членов семьи.
Хигаси, 3-12. Хигаси — Восток — означает правую сторону улицы. Третий номер
означает третий от меня дом, выходящий на улицу. Двенадцать — номер квартиры на
втором этаже, в левом крыле дома. В промежутках между газонами в ряд стояли
таблички с надписью: «Вход воспрещен», «Стоянка запрещена», но я, не обращая на
них внимания, остановил машину у дома. Вещи — небольшой черный чемоданчик со
всем необходимым, своего рода реквизитом. Длина — пятьдесят, ширина — сорок,
толщина — меньше двадцати сантиметров… крышка твердая и ровная, так что чемодан
всегда можно использовать вместо стола, а кроме того, около ручки незаметно
вмонтирован микрофон и там же устройство, позволяющее, не отрывая чемодана,
включать находящийся в нем магнитофон. Помимо этого, ничего примечательного в
чемодане нет. Можно лишь упомянуть, что он обтянут искусственной замшей, сильно
потертой от долгого употребления. Ко дну чемодана по углам предусмотрительно
прикреплены металлические накладки. В общем, типичный чемодан коммивояжера.
Такой вид чемодана вполне устраивал меня, но, с другой стороны, иногда и мешал.
Вдруг в лицо ударяет ветер, колючий, как осколки льда. Беру чемодан,
пересекаю тротуар и вхожу в темный прямоугольник, прикрытый узким козырьком.
Взбегаю вверх по лестнице — звук шагов напоминает постукивание по пустой
железной бочке. В два ряда восемь почтовых ящиков… на полоске бумаги,
прикрепленной клейкой лентой, под выведенной белой краской цифрой «12» можно
прочесть написанное мелко от руки «Нэмуро»… может быть, заранее начать внутренне
подготавливать себя, не спеша поднимаясь по лестнице?.. и тогда, как только я
узнаю, что нужно клиенту, сразу же приступлю к исполнению роли, которую он
потребует от меня… такова уж наша работа — создавать впечатление, что тебе все
ясно, но в этом, как ни странно, шаблонов не бывает.
Белая металлическая дверь с темно-зеленым наличником. Белая кнопка звонка на
треснутой пластмассовой крышке. Косо отдергивается угол шторки, прикрывающей
окошечко величиной с открытку, прорезанное посредине двери на уровне лица,
слышится звук снимаемой цепочки, ручка поворачивается, и тяжело, точно в ней
тонна веса, дверь открывается. Слабый запах горящего керосина. Женщина открывает
дверь в два приема: сначала чуть-чуть, потом почти настежь, — и, отступив на
шаг, я вижу, что прижимает руки к груди.
здесь, все, возможно, будет восприниматься иначе. Пейзаж все удаляется и
становится прозрачным, точно его вообще не существует, и только моя фигура
возникает в нем, как на проявляющемся негативе. Достаточно уж — того, что
узнаешь сам себя. Ведь пеналы, в которых по порядку разложены абсолютно
одинаковые жизни, сколько бы сотен этих семей ни было, представляют собой
застекленные рамки с вставленными в них портретами членов семьи.
Хигаси, 3-12. Хигаси — Восток — означает правую сторону улицы. Третий номер
означает третий от меня дом, выходящий на улицу. Двенадцать — номер квартиры на
втором этаже, в левом крыле дома. В промежутках между газонами в ряд стояли
таблички с надписью: «Вход воспрещен», «Стоянка запрещена», но я, не обращая на
них внимания, остановил машину у дома. Вещи — небольшой черный чемоданчик со
всем необходимым, своего рода реквизитом. Длина — пятьдесят, ширина — сорок,
толщина — меньше двадцати сантиметров… крышка твердая и ровная, так что чемодан
всегда можно использовать вместо стола, а кроме того, около ручки незаметно
вмонтирован микрофон и там же устройство, позволяющее, не отрывая чемодана,
включать находящийся в нем магнитофон. Помимо этого, ничего примечательного в
чемодане нет. Можно лишь упомянуть, что он обтянут искусственной замшей, сильно
потертой от долгого употребления. Ко дну чемодана по углам предусмотрительно
прикреплены металлические накладки. В общем, типичный чемодан коммивояжера.
Такой вид чемодана вполне устраивал меня, но, с другой стороны, иногда и мешал.
Вдруг в лицо ударяет ветер, колючий, как осколки льда. Беру чемодан,
пересекаю тротуар и вхожу в темный прямоугольник, прикрытый узким козырьком.
Взбегаю вверх по лестнице — звук шагов напоминает постукивание по пустой
железной бочке. В два ряда восемь почтовых ящиков… на полоске бумаги,
прикрепленной клейкой лентой, под выведенной белой краской цифрой «12» можно
прочесть написанное мелко от руки «Нэмуро»… может быть, заранее начать внутренне
подготавливать себя, не спеша поднимаясь по лестнице?.. и тогда, как только я
узнаю, что нужно клиенту, сразу же приступлю к исполнению роли, которую он
потребует от меня… такова уж наша работа — создавать впечатление, что тебе все
ясно, но в этом, как ни странно, шаблонов не бывает.
Белая металлическая дверь с темно-зеленым наличником. Белая кнопка звонка на
треснутой пластмассовой крышке. Косо отдергивается угол шторки, прикрывающей
окошечко величиной с открытку, прорезанное посредине двери на уровне лица,
слышится звук снимаемой цепочки, ручка поворачивается, и тяжело, точно в ней
тонна веса, дверь открывается. Слабый запах горящего керосина. Женщина открывает
дверь в два приема: сначала чуть-чуть, потом почти настежь, — и, отступив на
шаг, я вижу, что прижимает руки к груди.
»Абэ Кобо
»Роман,Проза
В библиотеку
