Человек - ящик | Сделать закладку
стоит мне выключить свет. Если
ее не будет видно — это равносильно наготе. Невыносимо, когда она, одетая,
смотрит на меня. А в темноте она будет воспринимать меня как слепого. Она снова
станет нежной. А я буду полностью освобожден от необходимости ломать голову над
планом, к которому у меня не лежит душа, — как ослепить ее.
Вместо того чтобы вылезать из ящика, я лучше весь мир запру в него. Как раз
сейчас мир должен закрыть глаза. И он станет таким, каким я представляю его
себе. В этом доме убрано все, рождающее тень и обрисовывающее форму: начиная с
карманного фонаря, спичек и свечей и кончая зажигалками.
Немного подождав, я выключил свет. Не демонстративно, но в то же время и не
особенно таясь, я вошел в ее комнату. Разумеется, обнаженный, сняв ящик.
Представляя себе маленькую темную комнату, я растерялся от той невообразимой
перемены, которая произошла в ней. Увиденное настолько отличалось от того, что я
ждал, что я даже не испугался, а пришел в замешательство. Пространство, которое
всегда было комнатой, превратилось в переулок с задней стороны лавок,
выстроившихся у какого-то вокзала. Через дорогу напротив лавок — здание, где
находились контора по продаже недвижимости и частная камера хранения ручного
багажа. Это был узкий переулок, по которому с трудом мог пройти один человек, и
даже тот, кто плохо ориентируется на местности, судя по ландшафту и расположению
переулка, мог сразу определить, что он на самом деле — тупик, упирающийся в
станционные здания. Сюда мог случайно забрести лишь тот, кому понадобилось
помочиться.
Мотки резинового шланга… печка, сделанная из металлической бочки… сваленные
кучей ящики из гофрированного картона… старый велосипед и рядом пять горшков с
засохшими карликовыми деревьями загораживали проход. С какой целью затерялась
она именно здесь? Если у нее была цель найти ящик из гофрированного картона, то
куда она собиралась направиться отсюда?
Разгребая хлам и продвигаясь вперед, я наткнулся на узкую бетонную лестницу,
преградившую мне путь. Не крутая, всего пять ступенек. Спустившись по ней, я не
поверил своим глазам — лестница кончалась огромной бетонной площадкой. С первого
взгляда я определил, что это начали строить виадук, но работа была прервана, и
виадук так и остался недостроенным.
Я ступил на площадку. Неожиданно усилился ветер и донес до меня грохот — это
ночные работы на железной дороге. Видимо, в облаках отражалась неоновая реклама
— небо было залито багрянцем. Еще шаг вперед, и вдруг передо мной пустота и
метрах в семи-восьми железнодорожная линия. Стиснутый бетонными стенами в
подтеках, напоминающих птичий помет, я испытывал чувство, будто нахожусь в
кабине подъемного крана, нависшего над скелетом недостроенного здания.
Я должен найти ее. Но отсюда я не могу и шага ступить вперед. Видимо, и это
в конце концов часть все того же ограниченного пространства.
ее не будет видно — это равносильно наготе. Невыносимо, когда она, одетая,
смотрит на меня. А в темноте она будет воспринимать меня как слепого. Она снова
станет нежной. А я буду полностью освобожден от необходимости ломать голову над
планом, к которому у меня не лежит душа, — как ослепить ее.
Вместо того чтобы вылезать из ящика, я лучше весь мир запру в него. Как раз
сейчас мир должен закрыть глаза. И он станет таким, каким я представляю его
себе. В этом доме убрано все, рождающее тень и обрисовывающее форму: начиная с
карманного фонаря, спичек и свечей и кончая зажигалками.
Немного подождав, я выключил свет. Не демонстративно, но в то же время и не
особенно таясь, я вошел в ее комнату. Разумеется, обнаженный, сняв ящик.
Представляя себе маленькую темную комнату, я растерялся от той невообразимой
перемены, которая произошла в ней. Увиденное настолько отличалось от того, что я
ждал, что я даже не испугался, а пришел в замешательство. Пространство, которое
всегда было комнатой, превратилось в переулок с задней стороны лавок,
выстроившихся у какого-то вокзала. Через дорогу напротив лавок — здание, где
находились контора по продаже недвижимости и частная камера хранения ручного
багажа. Это был узкий переулок, по которому с трудом мог пройти один человек, и
даже тот, кто плохо ориентируется на местности, судя по ландшафту и расположению
переулка, мог сразу определить, что он на самом деле — тупик, упирающийся в
станционные здания. Сюда мог случайно забрести лишь тот, кому понадобилось
помочиться.
Мотки резинового шланга… печка, сделанная из металлической бочки… сваленные
кучей ящики из гофрированного картона… старый велосипед и рядом пять горшков с
засохшими карликовыми деревьями загораживали проход. С какой целью затерялась
она именно здесь? Если у нее была цель найти ящик из гофрированного картона, то
куда она собиралась направиться отсюда?
Разгребая хлам и продвигаясь вперед, я наткнулся на узкую бетонную лестницу,
преградившую мне путь. Не крутая, всего пять ступенек. Спустившись по ней, я не
поверил своим глазам — лестница кончалась огромной бетонной площадкой. С первого
взгляда я определил, что это начали строить виадук, но работа была прервана, и
виадук так и остался недостроенным.
Я ступил на площадку. Неожиданно усилился ветер и донес до меня грохот — это
ночные работы на железной дороге. Видимо, в облаках отражалась неоновая реклама
— небо было залито багрянцем. Еще шаг вперед, и вдруг передо мной пустота и
метрах в семи-восьми железнодорожная линия. Стиснутый бетонными стенами в
подтеках, напоминающих птичий помет, я испытывал чувство, будто нахожусь в
кабине подъемного крана, нависшего над скелетом недостроенного здания.
Я должен найти ее. Но отсюда я не могу и шага ступить вперед. Видимо, и это
в конце концов часть все того же ограниченного пространства.
»Абэ Кобо
»Роман,Проза
В библиотеку
