Сеть Знакомств и общения Rose-Vetrov

Старой Римской Империи, лишь
недавно доведенное до ума далекими потомками древних механиков. Такие игрушки и
в Европе-то — редкость, притом невероятно дорогая, а на Руси так вообще диво
дивное. Однако самострелы на вооружении у каждого «кречета», да еще и не
какие-нибудь завозные, а сделанные здесь, в Киеве, по особому заказу князя.
Три ряда «кречетов» миновали ворота. Лица княжьих стрелков были бесстрастны,
но глаза внимательно обшаривали толпу, пальцы застыли на спусковых скобах
самострелов. Любое подозрительное движение в гуще собравшихся — и тяжелые
стальные болты сорвутся с тетив, разорвут человечью плоть еще до того, как
предполагаемый злодей успеет схватиться за оружие. Впрочем, ни один человек,
будучи в здравом уме не отважился бы потягаться в быстроте с «кречетами»…
Трубы на стенах вдруг взревели еще громче, хотя, казалось, это уже
невозможно, толпа взорвалась таким дружным воплем, что с крыш окрестных домов
посыпалась гонта. В воздух разом взлетели тысячи шапок, оцепление невольно
подалось вперед под дружным натиском человеческой массы…
Из-под сени ворот на площадь неспешно выехала плотная группа воинов,
окружившая могучего всадника на белом, как снег, коне. В ярких солнечных лучах
полыхнуло багрянцем княжье корзно.
— Слава!!! — гремела толпа. — Слава Светлому Князю!!!
— Да благословят тебя Боги, княже!!!
— Слава князю Владимиру!!!
Светлый Князь выглядел усталым. Лицо бледное, напряженное, длинный черный
чуб на бритой голове несмотря на прохладу слипся от пота. Однако в седле сидел
прямо и гордо, в темных глазах — неистовый огонь. Одет просто, по-походному, и
кабы не княжье корзно да богато украшенная рукоять меча, хищно выглядывающая
из-за правого плеча — не отличался бы от простого воина.
Владимир окинул собравшихся на площади киевлян рассеянным взором, улыбнулся,
будто через силу, поднял руку в приветствии. Толпа неистовствовала, напирала на
дружинников, люди поднимали над головами малых детей, дабы узрели и запомнили
Великого Князя во всей красе и славе. Белый княжий конь нетерпеливо ерзал, с
трудом выдерживая неспешный шаг, вопросительно косился на всадника, недоумевая,
почему нельзя в галоп, зачем надо плестись тише хромой буренки. Князь, по всей
видимости, не разделял нетерпения своего скакуна, сидел как приклеенный,
неестественно прямой, словно ему приходилось прилагать неимоверные усилия, чтобы
не свалиться с седла.
В толпе зашептались. Князь выглядит из рук вон плохо. Здоров ли? Когда луну
назад уезжал самолично осматривать заставы на закатных границах, был бодр и
необычайно весел. А сейчас будто горный хребет на плечах тащит… Может, что
недоброе стряслось там, на границе? Или, что вероятнее, опять сутками не спит, о
делах государственных радея? Ох, не щадит себя Светлый Князь, не бережется, всей
душою о Руси-матушке болеет…