Сеть Знакомств и общения Rose-Vetrov

закон.
— Я прошу тебя не на правах хозяина, и даже не волею Великого Князя, —
покачал головой Владимир. — Я прошу тебя просто как человек, чью душу трогают
твои песни. Как один из многих.
Волк поклонился.
— Это для меня еще большая честь.
Князь кивнул, сделал широкий жест, и для гостя тут же освободили место за
столом. Волк отрицательно покачал головой, лихо перекинул через плечо ремень
лютни, быстро пробежал пальцами по струнам, проверяя настройку. Лютня
откликнулась чистыми глубокими переливами, и певец удовлетворенно улыбнулся. В
палате меж тем потихоньку стали умолкать голоса пирующих, вдруг стало очень
тихо.
— Чтож, — ясно прозвучал в этой тишине голос Владимира. — Потешь нас,
воин-певец, чье искусство равняют с божественным даром вещего Бояна.
Волк задумчиво взглянул на князя, потом лицо его вдруг озарилось лучезарной
улыбкой.
— Подожди, княже, — сказал он, поправляя ремень лютни. — Возможно, я
придумал кое-что поинтереснее…
Он направился к дальнему концу стола, где в окружении вельмож и богатырей
восседал старый Боян, любовно положив на колени сладкозвучные гусли. Волк
наклонился к великому певцу, они о чем-то зашептались. Боян кивнул, перехватил
гусли, быстрые пальцы извлекли из серебра струн несколько звуков. Волк с
отрешенным видом крутил колки лютни, струны плавно гудели меняя тона. Взгляды
всей палаты заворожено следили за двумя искусными творцами чарующих звуков,
гадая. что же задумал Волк. Даже Владимир подался вперед, с возрастающим
интересом наблюдая за певцами.
Волк, наконец. удовлетворенно хмыкнул, быстро извлек несколько звуков,
кивнул с довольным видом, они с Бояном вновь зашептались.
Гости хранили мертвое молчание — слышно было даже, как во дворе терема
топчутся у коновязи лошади. На глазах у всех происходили загадочные
приготовления к великому таинству, имя которому — музыка.
Боян быстро перебирал струны, Волк что-то говорил ему, тот кивал или
переспрашивал, вновь извлекал из звонкого дерева мелодичные переливы звука.
Владимир уже начал ерзать от нетерпения. но торопить не решался — певцы лучше
знают, как им делать свое дело.
Наконец Волк и Боян, похоже, пришли к согласию. Воин-певец отошел чуть в
сторону, вновь поклонился князю, а потом и всей палате на четыре стороны,
выждал, когда тишина вокруг достигнет наивысшего напряжения, и тронул серебро
струн…
Тончайший перебор возник из пустоты, возвысился, наполнил палату чередой
волшебных звуков. Волк выводил мелодию, пальцы порхали по грифу неуловимыми,
изящными движениями. Серебристые переливы набирали силу, заполняли тишину
палаты, и когда непрерывно возрастающая мощь их достигла некой неуловимой черты,
в ее поток вдруг уверенно и твердо вступили гусли Бояна. Две темы слились в
одну, стали единым целым, заполнили пространство