Сеть Знакомств и общения Rose-Vetrov

- сказал я им, молча стоявшим
надо мной. - Чтобы освободить свою родину, он оставил врагам заложником
своего сына, зная, что сыну не спастись... Я вернусь. Пер, даже теперь...
- И что случилось с сыном? - спросил высокий.
- Что, по-вашему, с ним могло случиться? - спросил я, не глядя на него.
Было. Александр Невский прошел через татарский костер, унижением
отстояв будущее торжество. Ради спокойствия в государстве Петр Первый не
пожалел сына. Было, было...
Я развернул машину и медленно поехал прочь. Кати сидела рядом и
смотрела вперед все так же изумленно, я не мог оставить ее там, я еще не
все сделал для нее и не все ей сказал. Машина летела по ухабистой лесной
дороге, я газовал и газовал, клацал зубами Пират, плечо Кати задевало мое,
закрыв глаза, я мог думать, что она жива, что не было никакого кинжала, не
было самого важного и самого трудного экзамена в моей жизни. Когда я
понял, что плачу, уже не удивился...
Я привез ее к тому месту, где рассказывал о звездах и разудалых
капитанах, спьяну открывавших новые моря и земли, о дельфинах и
таинственном морском змее, о моем и ее мире.
Теперь я мог сказать ей все - что люблю ее, что не знаю, как буду без
нее, что я за себя и за нее совершу все задуманное, что я...
...Пятнистые танки и наглая, полупьяная, с засученными рукавами
мотопехота катились лавиной, и над колоннами надоедливо зудела мелодия
"Лили Марлен", измотанные батальоны оставляли город, над которым
безнаказанно висели "юнкерсы" - самый первый год, самый первый месяц. И
уже не было никакого порядка, а на обочине лежала мертвая девочка лет
трех, красивая, в белом воздушном платьице, и другая девочка, шагавшая
рядом с матерью, показывала на ту, лежащую, и просила: "Мам, заберем
куклу, ну давай куклу заберем..." Прадед сам это видел, он тогда со своими
оперативниками вылавливал в тех местах десантников-диверсантов из полка
"Бранденбург-600". Высшая несправедливость войны в том, что на ней
убивают...
Я многое сказал ей и поцеловал так, как хотел, но не успел.
Ритуал похорон наших офицеров разработан давно: гроб на
бронетранспортере, алые и белые цветы, ордена на подушечках, обнаженные
шпаги, сухой треск трех залпов, оркестр играет древнюю китайскую мелодию
"Дикие гуси, опускающиеся на песчаную отмель" - самую печальную мелодию на
Земле. Правда, Камагуту мы хоронили под полонез Огинского, он так хотел, а
Панкстьянова - вовсе без музыки, опять-таки по высказанному вскользь
пожеланию, а гроб Дарина был пустым, и его было очень легко нести...
Вся моя воля, вся способность управлять собой потребовались, чтобы
засыпать ее лицо, ведь я знал, что никогда больше не увижу ее, и лопата
весила тонны, а песок смерзся в лед.
Я оставил себе только принесенный из большого мира служебный пистолет.
Все остальные магазины я расстрелял в воздух, отнес