Сеть Знакомств и общения Rose-Vetrov

потому что "Протей" ушел к
границам запретной зоны, где лежали в дрейфе эсминцы Второго флота, и
крейсер "Дорада" получил приказ в случае необходимости нанести по острову
и прилегающим водам ракетно-ядерный удар мощностью в добрую дюжину
Хиросим, а где-то далеко отсюда пилоты сидели в кабинах бомбардировщиков,
начиненных ядерными ракетами, предназначавшимися для того же квадрата...
Чего-то не хватало, пропало что-то привычное, изначальное, как солнце
над головой... солнце!
На небе не хватало солнца. Не было его. От пальм навстречу мне тянулись
короткие, как и полагается в это время в этих широтах, словно бы усохшие
тени, но солнца я не увидел ни в той точке небосклона, где ему в данный
момент полагалось быть, ни вообще на небе. Деревья отбрасывали тени, я
отбрасывал тень, даже брошенный крабом орех отбрасывал тень, мириадами
искорок, отраженных лучиков блестело море, но солнца не было. Исчезло
неизвестно куда, и я понял, что это первый сюрприз заколдованного места...
Думать над этим я не стал - не было смысла с первых минут размениваться
на эту загадку. Вряд ли она последняя, вряд ли она самая важная. Я просто
пошел в глубь рощи, держа руку на пистолете. Не думаю, чтобы пистолет мог
чем-то помочь в единоборстве с силой, которая играючи проглатывала
вертолеты и спутники, но так уж повелось с начальной поры, так уж диктовал
длиннейший перечень стычек и войн, именовавшийся историей, так он на нас
повлиял - прикосновение к оружию всегда рождало уверенность и помогало не
падать духом.
Я не уловил места, где началось ЭТО, места, где незаметно, неуловимо
пальмовая роща перелилась в обыкновенный смешанный лес, вполне уместный на
широте Парижа, Рязани или моего родимого Красноярского края, но немыслимый
здесь, в этом климатическом поясе. Сюрприз номер два...
Я подошел к ближайшей сосне, потрогал шершавую кору, чтобы убедиться,
что дерево настоящее, и убедился, и...
Больно! Или только кажется, что больно, а на деле просто плывешь
куда-то, и непонятно, что существует, а что мерещится, и адская боль в
висках, да и тела вроде бы уже нет, растворилось паром...


...Тридцать третьего апреля я ехал к себе в офис. Стояли белые ночи,
ослепительные ночи, когда светло, как днем, когда можно читать газету в
подворотне, вообще можно все, кроме одного - укрыться в тени. Тяжелое
время для воров. Белая ночь не прячет, с головой выдает и
бульдогу-полицейскому, и скучающему обывателю, для которого первое
развлечение - погнаться за карманником. У собора Святого Меркурия стоял на
коленях хилый золотушный вор и молился, вернее, проклинал покровителя за
эти ночи и за шагнувшую наперекос судьбу.
Я поехал дальше. Перекресток был пуст, только у светофора скучал себе
часовой в блестящей кирасе, зевал и чесал пятку древком алебарды. Заметив
мою машину, он оживился и заорал:
- Эй, приятель, огоньку не найдется?