Сеть Знакомств и общения Rose-Vetrov

Понимаешь? Все. Совсем. Человек сто пытаются задержать
восставших, двадцать телохранителей у нас здесь, во дворце. В Пирее наши
люди готовят корабль. Нужно торопиться.
- Изгнанники?
- Изгнанники, - кивнул придворный. - Ты не первый царь, а я не первый
царедворец, которых изгоняет народ. Утешением это нам служить никак не
может, зато прежние примеры, по крайней мере, подсказывают, как себя
вести. Золото уже сложили во вьюки, так что хлеб с оливками нам жевать не
придется...
- Сколько лет мы знаем друг друга?
- Лет сорок. Ты тогда еще не был ни царем, ни героем, помнишь?
- Я все помню, - сказал Тезей. - Смешно - не время вспоминать, а
вспоминается. Ночная стража, у которой мы украли тогда мечи, та история в
порту, караван, дочка Эгериона... - Он оборвал слова, словно задернул
занавес. - Можешь ты мне сказать, ну почему они вдруг? Ты же ведал и
соглядатаями... Почему вдруг я стал для них нехорош? Голов я рубил не
больше, чем положено царю. Налогами прижимал в той мере, в какой это
полагается. Тиран? Не спорю, но опять-таки не хуже и не лучше других.
Они молчали. Шум боя подступал все ближе к дворцовым воротам,
накатывался, как прилив, и крики "Смерть Тезею!" были такими яростными,
что от них, казалось, должны были отскакивать стрелы.
- Ты их всех слишком долго и слишком пренебрежительно оскорблял, -
сказал придворный. - Слишком часто напоминал, что ты герой, великий
полководец и победитель чудовищ, а они - сброд и жалкие людишки, не
стоящие такого царя. В конце концов им надоело слушать, что только ты
велик, только ты умен и храбр, только ты прав и справедлив...
- И вам, придворным, это не нравилось?
- Ну конечно. Кому такое может нравиться?
- А ведь я еще успею отрубить тебе голову, - сказал Тезей. - Мой палач
от меня ни за что не отступится, ему-то меня покидать никак нельзя -
многое могут припомнить.
- Воля твоя. Только я все-таки с тобой, а не с теми, кто рвется во
дворец или сбежал из дворца. Это тебе о чем-нибудь говорит?
Он был прав, он оставался верным, и Тезей сказал:
- Прости, погорячился я. Привычка...
Длинный тягучий скрип и стук - запирали ворота, вставляли в гнезда
длинные, гладко обструганные брусья-засовы. Во дворец уносили раненых, и
кровь пачкала широкие ступени. "Они не меня любят, - подумал Тезей о
воинах, - они ведь не из преданности - просто каждый за время службы
накопил столько грехов, что о пощаде и думать нечего... Но какое это
сейчас имеет значение, что мне до их любви, лишь бы дрались..."
- Ясно, что все стенобитное снаряжение попало к ним, - сказал
придворный. - Ворота, правда, у нас хорошие, часок продержатся, но зачем
нам этот час? Мы ведь не собираемся умирать здесь, царь?
- У тебя все готово?
- Все, - сказал придворный. - Сокровища казны навьючены, кони для
телохранителей готовы,