Сеть Знакомств и общения Rose-Vetrov

мокрый, как мышь,
оскаленный. Заорал что-то неразличимое за окружающим грохотом, тыча
рукой назад.
Мазур оглянулся. Все три грузовика стояли с неведомо откуда
взявшимся покинутым, брошенным видом, и возле них никого не было. Мазур
понял, что все благополучно кончилось, и геройствовать более нет нужды.
И дал команду своим. Они отступали к сходням короткими перебежками,
огрызаясь меткими очередями, все до единого живехонькие, хотя кое-кто и
царапнутый, стояла жара, палило солнце, и над головами у них выли,
визжали снаряды - "Ворошилов" безостановочно гвоздил по берегу из обеих
"соток" и четырех малокалиберных шестистволок, все меж пакгаузами
заволокло разрывами, с басовитым свистом уходили за горизонт ракеты,
чтобы ни одна винтокрылая сволочь и близко не совалась, и в этом
отлаженном аду один за другим взбегали по сходням "морские дьяволы", а
последним, как и полагалось командиру, покинул берег Мазур...
Отвалив от причала, "Ворошилов" пошел в открытое море на всех
парах, какое-то время он еще палил из всех стволов, но потом перестал за
ненадобностью...
**

*****

**

Мазур стоял у борта, пытаясь отдышаться, выплюнуть из горла сухой
комок, существовавший лишь в его воображении. Над покинутым берегом косо
вставали многочисленные дымы, разгорались пожарища - комендоры эсминца
постарались на совесть - и дымы тянулись в вышину в полном соответствии
с полузабытой песней, вот-вот должны были заслонить солнце.
И в сердце у Мазура сидела тоскливая, колючая боль. Он за короткое
время потерял слишком много - и не только он. Он делал все правильно,
впервые в жизни провел несколько головоломных операций без малейших
потерь. Но, по большому счету, могучая и грозная военная машина,
сознательным и усердным винтиком которой он был, все же осталась в
проигрыше. Они ушли из Могадашо, они, очень похоже, потеряли Эль-Бахлак
- пинок по самолюбию и профессиональной чести, нешуточный удар по
стратегическим интересам державы... Самому Мазуру не в чем было себя
упрекнуть, но он со всем своим геройством и удачей оказался в шеренгах
позорно отступавших когорт. Когорты Рима, императорского Рима отступали
вопреки бодрой песне от экзотических горизонтов, и все усилия пропали
даром, и погибла Лейла, и глубоко в его душе поселилась угрюмая, грязная
тайна, с которой предстояло обитать бок о бок всю оставшуюся жизнь...
И он отвернулся от черных косых дымов, пятнавших лазурное небо,
вычеркивая из памяти и эту страну, и все происшедшее.
...Никто не получил наград, хотя им и обещали - кому-то
высокопоставленному пришло в голову, что в сложившейся ситуации
награждать вроде бы и не за что. Мазур стал единственным исключением.
Красную Звезду ему таки вручили - товарищ Хоменко, как оказалось, слов
на ветер не бросал и, вернувшись в Союз, продавил по своим каналам
наградной лист.
Что тут поделать? Не выбросить же. Пришлось привинтить по всем
правилам, рядом с уже имевшейся...
/ Красноярск,